неудача не выводят его из ровного расположения духа. Поэтому речь его всегда негромка и уравновешена.
– Пожар! – между тем надрывался Педро. – На помощь, люди добрые!
Однако призыв его остался неуслышанным, ни одна дверь не отворилась, ни один из обитателей «веселого квартала» даже не подумал высунуть нос из дому. Разозленный Педро подхватил мечом одну из пылающих тряпок и бросил ее под дверь. Через щели в пороге дым повалил внутрь дома, спустя несколько мгновений дверь распахнулась, отбросив в сторону пылающую тряпку.
– Это кто здесь дурью мается? – проревел крупный детина, выходя за порог. – Сейчас я этому озорнику яйца за уши засуну.
На его боку покачивался длинный меч в ножнах, судя по всему, это и был охранник. Сантьяго отвел правую руку и что было силы врезал ему по уху. Охранника отбросило на середину мостовой, но он тут же выхватил меч и бросился на обидчика. Ни силы, ни резвости ему было не занимать, однако владел мечом он весьма посредственно. Возможно, для драк в припортовых тавернах этого умения было достаточно, но для схватки с выпускником Навигацкого, потратившим годы на учебные бои, его явно не хватало. Тремя движениями Сантьяго выбил меч из рук охранника и, подняв свой на уровень его глаз, приказал:
– Хочешь уцелеть, веди в дом и показывай, где прячете Фердинанда.
– Фердинанда! – заревел униженный охранник. – Получай Фердинанда! – Он выхватил из-за голенища сапога нож и ловко метнул его в Сантьяго. Нож угодил в левую часть груди, прямо напротив сердца, и если бы не кираса, вошел бы в тело по самую рукоятку. Наткнувшись на металл, нож зазвенел и отскочил в сторону, охранник, взревев от неудачи, потянулся к голенищу второго сапога, но тут подскочивший сзади Педро проткнул его насквозь. Сантьяго видел, как блестящее острие выскочило из живота охранника, и сразу вслед за ним фонтаном брызнула кровь.
Охранник захрипел, оседая на мостовую, Педро резко выдернул меч из его тела и бросился к двери. Там уже стоял Сантьяго.
– Я с факелом иду впереди, – бросил Педро, – ты за мной. Прикроешь меня, если что.
Одного из слуг они обнаружили на кухне, он забился в угол, для защиты выставив перед собой большой медный таз.
– Где Фердинанд? – крикнул Сантьяго.
– У нас нет никакого Фердинанда, – испуганно пролепетал слуга.
Педро схватил со стола большую глиняную кружку и запустил в таз, поблескивающий при неровном огне факела. Кружка разлетелась на кусочки, а слуга втянул голову в плечи и заверещал, точно заяц.
Педро отодвинул таз, взял его за ухо и вытащил из угла на середину кухни.
– Где вы прячете мальчика, показывай!
Слуга осторожно поставил таз на стол и двинулся к выходу из кухни. Сантьяго посторонился, чтобы пропустить его мимо себя, и увидел, что от страха у него мелко трясется нижняя губа.
– Не бойся, – сказал он, – мы не причиним тебе зла. Веди к Фердинанду.
Миновав небольшой коридор, они оказались во внутреннем дворике, о наличии которого невозможно было догадаться, рассматривая дом с улицы. В глубине дворика стояла покосившаяся хибарка, похожая на сараюшку для хранения дров. Слуга отпер большой навесной замок и толкнул дверь.
– Ферди, – позвал Сантьяго, – это я, выходи.
Ему никто не ответил. Педро поднес факел к дверному проему и осветил каморку. На топчане, завернувшись в старое одеяло, сидел мальчик, статью напоминавший Фердинанда. Сердце Сантьяго екнуло, и он шагнул внутрь.
Лицо мальчика было наполовину прикрыто одеялом, оставляя свободными только лоб и расширенные от испуга глаза. Сантьяго протянул руку и осторожно сдвинул одеяло. О Боже, это был не Фердинанд, а похожий на него мальчик, Гонсалес не зря расспрашивал про особые приметы.
– Как тебя зовут? – мягко спросил Сантьяго.
– Гуга, – прошептал мальчик.
– Не бойся, Гуга, мы отведем тебя к родителям. Где ты живешь?
– Мой отец – хозяин таверны «Белый лев».
– Ну, это совсем близко, вставай, скоро ты будешь дома.
Мальчик соскочил с топчана и сбросил одеяло. На нем было только нижнее белье.
– А где твоя одежда? – спросил Сантьяго.
– Забрали. Я так сижу. Днем даже жарко, а ночью в одеяло кутаюсь.
– Ах ты, негодяй! – раздался со двора крик Педро и вслед за ним стон, перешедший в хрип. Сантьяго выхватил меч из ножен и бросился наружу. Слуга, в стремительно расползающейся из-под него черной луже, лежал на боку, мелко суча ногами.
– Хотел мне кинжал в спину всадить, – пояснил Педро. – Зашел сзади, думал, я не вижу.
– А где второй слуга? – озабоченно проговорил Сантьяго. – Как бы он за подмогой не побежал, отыщи его.
– Сейчас. – Педро перехватил у него факел и с мечом наперевес устремился в дом. Мальчик, снова закутанный в одеяло, вышел из хибарки.
– Давно тебя похитили? – спросил Сантьяго.
– Две недели назад.
– Ты знаешь, зачем тебя тут держали?
– Знаю, – Гуга не по-детски тяжело вздохнул. – Почти каждый день слуга, не этот, – он презрительно указал рукой на бездыханное тело в луже крови, – а другой, приводил мальчика и показывал на нем, как я должен буду ублажать важную персону.
– Он называл его имя?
– Нет. Говорил, что это очень, очень важная и влиятельная персона и что мне повезло и я должен радоваться.
– Чему радоваться? – удивился Сантьяго.
– Тем, кто понравится персоне, отваливают большие деньги. Но мне даже смотреть на это было противно, а уж самому делать… – Гуга издал звук рвоты, точно его и в самом деле затошнило.
– Содомиты проклятые! – вскричал Сантьяго. – Вот уж не знал, что в благочестивом Кадисе может такое произойти.
– Благочестивом? – удивился Гуга. – А, вы, наверное, из белого города, в нашем квартале никому даже в голову не придет так говорить.
– Если ты отсюда, – удивился Сантьяго, – как же попался?
– Фью, – присвистнул мальчик, – хотел легко сшибить пару монет, вот и залетел.
– Скажи, тот мальчик, ну, который тебе все показывал, он твоих лет или младше?
– Не знаю, с виду щуплый, наверное, младше меня будет.
– А волосы, волосы какого цвета? – с облегчением спросил Сантьяго.
– Желтые, что твоя солома. Вообще, не приглянулся мне этот мальчонка. Ему явно нравилось то, что с ним делали, а еще больше то, что он сам делал. Тьфу! – Гуга плюнул на труп слуги.
– Иди, иди, – раздался из глубин дома голос Педро, и вскоре он появился во дворе, толкая перед собой мужчину средних лет, с выпирающим брюшком и длинными, блестящими при свете луны волосами. Сантьяго не сдержал гнева и сходу залепил ему звонкую пощечину.
– Проклятый содомит, сейчас я выпущу тебе кишки!
Мужчина задрожал и рухнул на колени.
– Пожалейте, благородный господин! Не верьте россказням этого испорченного мальчишки!
– Немедленно
