окликнул ее. Все крестьяне убежали в посадки высокой пшеницы. Пришлось скакать по сгоревшей траве. Дарей слез с коня и зашел в пшеничное поле, долго разыскивая кого-нибудь из крестьян. Лазутчик почти оставил всякие надежды, но вдруг рассмотрел зеленые сорняки, затесавшиеся в золотистом поле. Подойдя ближе, он увидел человека в лохмотьях. Тот сидел к нему спиной и будто прятался от кого-то. Дарей подкрался и воскликнул: «Попался!» Оборванец в лохмотьях развернулся. На его синюшном мертвецком лице узнавались черты убитого Филина. Он бросился на Дарея пытаясь вгрызться в глотку. Махая колдовским мечом молодой человек понял, что он рассекает воздух. Вокруг никого не было.
Дарей испытывал к Марии особые чувства. Такого не было даже с Анной, его первой любовью. Письмо оставленное под дверью, вогнало его в недоумение. Просидев несколько минут в прихожей, он никак не мог поверить, что Мария ушла от него. «Зачем я только сделал ей это дурацкое предложение? Нельзя было обождать?» Постепенно уныние и печаль сменились злостью. С ней то Дарей и не хотел оставаться один на один. Он пошел в ночную едальню неподалеку от центрального рынка Кихшо. Сел за деревянный столик и заказал крепкого вина. Но в горло оно не лезло. Он отдал свою чашу какому-то забулдыге сидевшему с ним по соседству, а сам попросил большой кубок с водой.
— Дарей! — воскликнул проходящий рядом с его столом молодой человек.
— Виндекус! Что ты здесь делаешь? Ты же должен быть в Благолесье.
— Ах! Долгая история. Сейчас нет времени всего рассказать, — пробормотал Виндекус, намереваясь вернуться к компании своих собутыльников.
— Огним говорил, что у мечников там не все ладно, — сказал ему в след Дарей.
Виндекус остановился и резко развернулся. Его взгляд, казалось вот-вот начнет метать молнии. Он воскликнул с ненавистью:
— Огним! Не упоминай при мне имя этого труса!
Виндекус сел напротив Дарея, отхлебнув из своей винной чаши половину за раз. Его взгляд был наполнен яростью, что было необычно. Все удивлялись рассудительности Виндекуса. Такая черта характера помогла ему стать лучшим в своем выпуске. Он обучался вместе с Йоной, который восхищался его талантами. Виндекус наряду с тем, что был замечательным мечником, так же проявил себя в командовании. Поэтому не удивительно, что сразу после выпуска он возглавил отряд, в который входили и Йона с Огнимом. Но сейчас в молодом человеке что-то коренным образом изменилось. Его неряшливый вид, неаккуратные волосы спускающиеся до плеч, неровные куски щетины от подбородка до щек, а главное хоть и яростный, но какой-то отчаянный взгляд, от прежнего Виндекуса, как-будто не осталось и следа.
— Так что тебе там наплел Огним? — спросил Виндекус, но тут же добавил: — Нет не хочу и слышать. Этот трусливый лжец не способен был рассказать хоть частичку правды.
— Что с тобой приключилось в Благолесье? — спросил Дарей с настороженностью. — Ты как будто сам не свой.
— Со мной приключилось? — возмутился Виндекус. — Это что с ними? Да нет! Что это с нами? Со всеми нами!
На столик, за которым сидел Дарей, стали посматривать все вокруг. Пришлось немного успокоить Виндекуса, заказав ему еще вина. Когда он немного пришел в норму, Дарей снова спросил:
— Так что произошло в Благолесье? Из-за чего у тебя вышла ссора с Огнимом?
— Трус сбежал после первой же битвы с демонопоклонниками. Он подставил меня и весь наш отряд, покинув строй. Из-за него погибли несколько моих хороших друзей. Все с нашего выпуска.
— В том числе Йона?
— Йона? — воскликнул Виндекус, но тут же сбавил свой тон. — Йоне так и не удалось сразиться с демонополконниками.
— Огним рассказал, что они выкрали Йону из лагеря, а затем пытали до смерти.
Виндекус ухмыльнулся и с горечью произнес:
— Это именно то, что хотели всем впарить ублюдки с командования лучников. И похоже у них получилось.
— Что ты имеешь ввиду?
— Один из лучников задолжал Йоне крупную сумму. На самом деле не слишком. Всего в парочку полных жалований. Но ублюдок был настолько жаден… В общем, он собрал своих дружков и решился убить Йону. И судя по всему, они смогли исполнить свой план. Я в этом уверен. Был даже свидетель. Но они и его порешили, свалив все на демонопоклонников, — c отчаянием проговорил Виндекус.
— Ты говорил об этом с командованием?
— В этом и есть самая большая загвоздка. Один из командующих, родной дядя того негодяя, что убил Йону. Они там все в сговоре. Командир лучников, один из доверенных людей полководца, которого втихомолку называют Зверь. Он творит там такой произвол. Я поэтому и попросился перевестись. Был не в силах терпеть, все то, что они там вытворяли. В конце концов меня отправили в военную академию. Я пытался достучаться до командования здесь в Кихшо. Но в академии меня предупредили, что если я не прекращу, меня бросят в темницу. Вот так я и вынужден прозябать с самым мелким жалованием, как подмастерье у наших бывших учителей. Затачиваю мечи для тренировок, разгребаю дерьмо в конюшнях. Но я ничуть не жалею… Разве только о том, что мне не справиться с произволом… Особенно, когда они все заодно, — глубоко вздохнул Виндекус.
— Я могу тебе помочь. У меня теперь есть кое-какое положение.
— Я слышал, что ты открыл свой собственный банк, — сказал Виндекус с небольшой усмешкой. — Думаешь небось, что теперь ты и впрямь на вершине. Только какое отношение это имеет к нашему командованию? Он встал из-за стола и не попрощавшись, вышел из ночной едальни.
К Дарею подошла Бабочка. Она облокотилась на его столик выставив свою задницу к проходу.
— Привет лазутчик. Я смотрю ты уже пообщался с Виндекусом. Парень совсем плох стал. Все ему мерещатся какие-то тайные заговоры.
Около стола прошли несколько молодых забулдыг. Один из них шлепнул Бабочку по заднице и сказал: «Хватит трещать. Пошли трахаться!»
— Я думал ты теперь замужем за Толстяком? — спросил Дарей у Бабочки.
Та немного похлопав накрашенными ресничками ответила:
— Ну гулять-то он мне по ночам разрешает. Остальное я надеюсь останется между нами. Нехорошо сдавать свою бывшую любовницу.
Бабочка отправилась к выходу виляя своей задницей. Дарей остался один. Просидев
