своими охранниками, Южин опешив глядел на залитые кровью глаза коллекционера, так и не понимающего, как играется с его самолюбием воровка. Историк испытывал неподдельный страх, за девушку, которая в отличии от него была в эту минуту словно кремень.
Профессору хотелось закричать во весь голос на воровку, чтобы она убавила нажим на очевидно взбешенного безумца, но слова будто застряли в его пересохшем горле. Манипулятор-профессор и сам прекрасно понимал, чего пытается добиться София. Он понимал, что в сложившейся ситуации подобная стратегия, если конечно доведение вооруженного невротика до срыва являлось стратегией, вероятнее всего была единственным выходом. Но видя, как бешено дергаются острые скулы под бледной кожей, видя, как на этой коже проявляется испарина и глаза в глубине темных глазниц с каждым вкрадчивым словом девушки дергаются все яростнее, он боялся. Боялся за Софию, боялся, что взбешенный коллекционер обрушит свою ярость именно на нее.
Равно как и Ханин, профессор никак не мог расслышать, какая фраза воровки стала окончательной каплей, но в отличие от великана, он видел, как выплясывающие все это время невероятно ритмичные танцы зрачки коллекционера, в одно мгновение вдруг замерли. Ощущая всеми мыслимыми и немыслимыми инстинктами, последние мгновения перед бурей, Южин хотел вновь взглянуть на Софию, находящуюся лицом к лицу перед зияющей пастью смерти, но его взгляд, миновав девушку вперился в холод неотрывно следящих за ним глаз Лебелетье.
Несмотря на то, что история, которую еще несколько минут назад рассказывал профессор, напрямую касалась умирающего магистра ордена Еретиков, он совсем забыл о нем. Как только в тронном зале возникли силуэты Софии и Питера, он в одно мгновение забыл о присутствии старика и позабыл о своей вендетте. Ощущая щемящее сердце чувство скребущегося страха за жизни Питера и Софии, к которым он успел привязаться, профессор буквально позабыл о существовании Лебелетье, вплоть до этой секунды.
Всматриваясь в тяжелый взгляд подернутых кровоподтёками голубых глаз старика, профессор внезапно ощутил, что находящийся на грани срыва коллекционер был не единственной проблемой. В глазах француза отчетливо виднелось нарастающее чувство контроля. Очевидно старик был готов к тому, что произойдет в следующее мгновение. Профессор понял, что как только коллекционер взорвется, у Лебелетье, равно как и у всех находящихся в тронном зале, появится шанс исполнить задуманное. И для последнего члена ордена Еретиков единственной целью останется сохранение тайны братства, а значит убийство всех присутствующих.
Внезапно коллекционер, который был практически вытолкнут из сознания Ивана мертвенным взглядом старика, изобразил кульбит, название которому профессор не смог бы придумать, даже будь у него на то время, и канонадой взрывов разрядил обрез.
Следующие действия, профессор совершал исключительно инстинктивно. Не обращая внимания на ринувшегося куда-то прочь громадную фигуру Ханина и продолжавшую изображать художественные элементы Планкина, Иван одним непрерывном движением, отчасти напоминавшим широкий взмах олимпийского пловца, подхватил выброшенную перед собой «Беретту» и не останавливаясь навалился всем весом на Софию. От неожиданности воровка рухнула на древнюю плитку, тотчас издав приглушенный стон.
Опрокидывая девушку навзничь, Иван понимал, что вероятнее всего данное падение прибавит пару шишек на ее теле, что, впрочем, нисколько его сейчас не волновало. Для него было важно обездвижить воровку, не дать возможности вступить в смертельную схватку с магистром ордена. В эту минуту профессор был рад, что ее руки были заведены за спину и плотно опутаны. Конечно, в умениях девушки Южин нисколько не сомневался и понимал, что она достаточно быстро освободится от пут и будет готова защищаться, но до этого момента он покончит со стариком.
– Прости! – прижимая вконец ошарашенную воровку к полу, выдохнул Иван и быстро вскакивая в полный рост бросился за мчавшимся во весь опор к автоматам «Калашникова» поверженных безымянных солдат стариком.
Всего несколько секунды и десяток шагов отделяли историка от старика, чьи узловатые пальцы уже сдергивали окровавленный ремень автомата с плеча одного из солдат. Словно позабыв о длинном пути и нестерпимой боль от болезни, старик всего парой прыжков преодолел расстояние до заветного оружия и сейчас распластавшись на полу, используя бездыханные тела подручным коллекционера как укрытие, не теряя ни секунды принялся готовиться к последнему бою.
Взираясь словно в рапиде на магистра, в чьих действиях казалось совсем не было какой-либо паники, или неуверенности в действиях, Иван готов был ринуться за ним по кротчайшей траектории, как внезапно дорогу ему преградили Ханин и коллекционер, сошедшиеся в последней схватке. Косматые руки великана, вцепившиеся стальной хваткой в горло оппонента, удерживали извивающегося блондина на весу. Казалось исход этой схватки был понятен и на мгновение Иван решил, что он его устроит. Профессор прекрасно понимал, что Планкин, равно как и Лебелетье попытается убить всех присутствующих, тогда как Ханину это просто не за чем.
Чудом избегая размашистых судорог предсмертной агонии блондина, Иван уже практически нагнал старика, как вдруг за его спиной прогремел выстрел. Остановившись на месте, Иван оглянулся назад и увидел, как громадная фигура охранника коллекционера отшатнулась, но все же устояла на ногах, продолжая удерживать уже практически не дергавшегося блондина на весу. Еще мгновение и историк увидел пистолет в руках коллекционера, нацеленный в лицо великана и с ужасом осознал, что если он сейчас не вмешается, не помешает Планкину прикончить своего охранника, то и без того критическая ситуации превратится в катастрофическую. Возможный временный тандем из вооруженных Лебелетье и Планкина, против двух безоружных, к тому же связанных грабителей и историка с «Береттой» просто не оставляли Ивану шансов.
Руководствуясь сухим расчетом, Иван вскинул на изготовку заранее подготовленное к стрельбе оружие и быстро выпустил две пули по цели. Несмотря на кажущуюся простоту, попадание в практически неподвижную мишень с расстояния тридцати футов для неподготовленного стрелка оказалось бы весьма затруднительной задачкой, но Иван был более чем подготовлен. Предшествующие текущим событиям десять лет, профессор Санкт-Петербургского университета провел не только в розыске ниточек ведшим к убийцам своей семьи, но и весьма обстоятельных тренировках. Готовясь к исполнению задуманного как физически, так и духовно, профессор прошел начальную огневую подготовку, провёл не один час на татами и тренажёрном зале и сейчас был готов к стрельбе. Иван не видел, куда именно угадил свинец, но мгновенно обмякшее тело коллекционера и на пол ПМ возвестили о том, что выпушенные из ствола «Беретты» сгустки свинца, достигли цели.
Разворачиваясь на каблуках, новоиспеченный стрелок-убийца не смел опустить ствол в сторону и уж тем более вниз. Защищая своего внезапного союзника в лице широкоплечего «Годзиллы», Южин не забывал о Лебелетье, продолжавшем копошиться с автоматом убитых солдат теперь уже за его спиной. Вновь оказавшись лицом к
