Но я буду совершенствоваться… Так что если вы хотите кого-то убить мастер, написав письмо, обращайтесь, — Коста насмешливо склонил голову.
— Просто чудесно, — пробормотал Нейер. — Мама учит тебя только полезному… Как освоение точек «пи-шу»?
— Хаади говорит, надо стараться больше, я не гибок… — Коста сделал вид, что потянулся, и только протянул руку к шее Главы, как тот перехватил запястье и заблокировал.
— Ох… а этот захват мы ещё не проходили…
— Минус точек «пи-шу» в том, что нужен непосредственный контакт с телом — а это означает, что тебе должны доверять, поэтому их не всегда можно использовать, но иногда это может спасти жизнь… Хаади прав — ты не гибок и действуешь слишком предсказуемо.
Коста сморщил нос.
Но Глава понял по своему, показав глазами на плечи:
— Ещё болит?
— Нет, почти нет, — Коста удивился и мягко повел плечами, разминая мышцы. В этот раз госпожа Фу была очень аккуратна. Правила татуировку на спине, и он вчера потребовал притащить в спальню второе зеркало,чтобы рассмотреть, что получилось. Если верить Наставнице, такая процедура ожидала его каждую зиму ещё раз десять, пока он окончательно не вырастет, и потом только поправлять.
— Твое сегодняшнее задание на столе. Продолжаем работу, — Глава кивнул на большой стол у окна, поставленный в мастерской специально для Косты, точно такой же, как у мастера, на котором лежали серые наручи-браслеты, принадлежащие госпоже Фу, урожденной Арр, которые надоели ему за несколько декад так, что он уже не мог их видеть. И — рисовать. С одного ракурса, с другого ракурса, с третьего. Узоры, руны, узоры, одно и то же много декад подряд. Господин не терял надежды, что количество однажды перейдет в качество, и «насмотренность» позволит развить дар видеть плетения и внутреннюю структуру силовых артефактов.
Пока же не происходило ничего. И госпожа Эло даже предложила сварить зелье, которое расслабит, и «позволит дару течь свободно», но пока Глава был против трав, изменяющих сознание, хотя если так пойдет и дальше, и прогресса не будет… Госпожа настоит на своем, утверждая, что никакого вреда ученику это не принесет.
— Управляющий жаловался на тебя. В последнем отчете, когда ты проверял финансовые показатели ты допустил две ошибки… И не учел, что мы финансировали этот проект не из общей казны клана. Будь внимательнее. И, да. Закончить проверку отчета и исправить ошибки нужно за два дня. На следующей декаде ты сопровождаешь меня к Сей, приготовься.
Коста поднял голову от пергамента и кивнул.
Ездить к Сей ему нравилось — они были у них уже дважды, и один раз принимали их у себя, чтобы «скрепить связи». Наследник Сей оказался тактичным, не навязчивым, начитанным и очень умным, и без влияния других с ним было интересно общаться. Трехсторонние переговоры завершились в последнюю встречу — Глава Нейер подписал контракт с Да-арханами, обязуясь выполнить условия и привлек в качестве вторых исполнителей… клан Сей, у которых было достаточно артефакторов, полностью исключив из игры клан ЯнСи.
Коста не сомневался, что такой щелчок по носу ЯнСи не переживут и отыграются непременно.
Нужно уметь делиться, — пояснял ему Нейер. — Если у тебя размер лепешки большой… тебе все равно не съесть самому, то разломив пирог пополам — сытыми останутся оба клана. Нам не обработать такое количество проверок, которые заявили Да-араханы на пять зим — и это простая работа, с которой справится почти любой, у кого есть клановая печать артефакторов. А разделив пирог с Сей, мы оставляем за собой право финишной оценки и время заниматься по настоящему важными вещами, сложными случаями и исследованиям. И довольны все, понимаешь? Мы, Сей, Да-арханы. И лишние союзники на ближайшие зимы нам не помешают. А фениксы… всех фениксов не заработаешь…
Помолвка с Да-арханами была подписана только декаду назад, потому что Коста никак не мог выбрать между девочкой с лицом южной лошадки, и девочкой, похожей на круглую паровую булочку.
Поэтому, он отправил вестник Миу, и тот охотно дал исчерпывающие характеристики обеих сир. Настолько исчерпывающие, что у Косты вообще пропало всякое желание жениться… Но выхода не было. И теперь помолвочный контракт, скрепленный печатью обоих кланов, хранился в шкатулке для важных документов у Главы на столе в кабинете.
* * *
За ползимы ритм жизни поместья устоялся, вошел в свою колею, и, казалось, все наконец выдохнули, наслаждаясь периодом затишья. Вылазки в пустыню чередовались с поездками в Эль-Руф, где Коста неизменно сопровождал госпожу — начиная от походов по лавкам, до женских посиделок, и посещения храма Нимы.
Доску для маленького Храма Великого он закончил через двенадцать декад — было сложно выделить время на работу. Жрецы вписали имя «благодетеля» в вечные помянники храма, и теперь свечи и подношения за мастера Хоакина воскуривали каждый десятый восход светила.
Коста не знал, как оно там, за Гранью, действительно ли, как говорили жрецы, на столах у умершего появляется то, чем его поминают, а свет огня разгоняет тьму грани, и до тех пор, пока горят свечи, мастеру Хо светло… он не знал. Но запах благовоний приносил мир в душу и позволял не думать о том, как много он мог бы сделать для Наставника, но… не успел.
Аукцион в Эль-Руфе оказался небольшим, город — тесно набитым знакомыми, и потому госпожа Фу грудью встала против того, чтобы «проводить акцию бессмысленной траты денег на совершенно ненужных рабов», «не дай Нима, узнают, как объяснять». Чем покупка рабов за свои собственные, и даже не ворованные деньги, могла повредить репутации рода, Коста так и не понял, но после того, как Наставница за две декады превратила жизнь всех в поместье в подобие исхода, предпочел уступить. Под давлением мозгоеда и настойчивых просьб Главы.
Поэтому из последней поездки в Да-ари ему удалось вывезти только двоих, и так же как Тука, пока пристроить в подсобные рабочие. Но мастер Нейер предупредил, что это — последняя милость клана Фу, и что если Наследник желает и дальше тратить свои собственные деньги на подобные развлечения, он должен решить, что с этими бесполезными рабами делать. Это же не камни в Го, чтобы их можно было сложить в пузатые горшки и накрыть крышками. Рабы хотели есть, пить, спать…
Над этой проблемой Коста ломал голову, но пока не придумал ничего лучше, кроме права завести личных слуг, как у госпожи и господина. У Наставницы вообще было по одной служанке на комнату: одна на спальню, одна на кабинет, одна на хранилище, одна на лабораторию, одна следила за алхимической печью… добрых два десятка слуг! Почему он не может купить себе ещё пару рабов — у него есть собственная гостиная, спальня, мастерская в саду и — лошадь, за которой тоже нужно следить. Уже — четыре!
Рыжему Лису Коста писал ещё раз, в этот раз не используя услуги жрецов храма, хотел позвать в поместье Фу. Не театро, конечно, но в библиотеке много свитков, на кухне много еды, от одной лишней тарелки и одной циновки никто не обеднел был… Да он бы мог прокормить Лиса сам! На свои, заработанные на учебе фениксы! Тем более, что рыжий был скор на мысль, сообразителен, и явно способен к обучению.
Но получил ответ от прохвоста раньше, чем ожидал, из — Ашке! Рыжий писал тем же отвратительным почерком, путая штрихи и слоги, что устроился хорошо, работает подмастерьем, и его даже приняли в ученики менестреля, и что если «друг» прибудет в Ашке, он с радостью покажет ему все злачные места.
Коста начала обрадовался, потом удивился, а потом провел собственное расследование, чтобы понять, как Лис узнал, куда нужно писать. Слуги, передавшие письмо, направили его к Хаади, Хаади — сослался на мозгоеда, а мозгоед — на Главу… и так Коста узнал, что мастер Нейер держит слово заботиться о тех, кого принял под свою защиту, пусть и в несколько странной форме.
Занятия с мозгоедом шли своим чередом. Но настолько, насколько очевидны оказались успехи в построении щита, настолько же очевиден провал в попытках «освоить дар за ползимы» — именно такую амбициозную цель поставила для него госпожа Фу.
Косту познакомили с «двойкой» клановых менталистов, рангом ниже главного мозгокопателя. Парни оказались простыми, веселыми, и работать с ними было одно одно удовольствие. Лей курировал побережье, а Вона вызвали домой из Ашке. На вопросы о том, чем могли заниматься менталисты на территории чужих
