хотя бы на две. Чтоб черенок входил.
Потом вдруг спросил:
— Газеты читаете?
Игорь поспешно кивнул:
— Да, да.
Кутузов поинтересовался:
— Какие?
Игорь перечислил с десяток. Подумал, похвалит писатель. Кутузов же помрачнел, сказал скучно:
— Судя по вашим материалам, художественная жилка у вас есть. Но, если вы будете читать столько газет, никогда писателем не станете. Газеты язык портят.
— Да? — удивился Игорь почти испуганно.
— Да, — ответил Кутузов. — Вы в газетах только официальный материал читайте. Остальное — доморощенные упражнения.
По натуре Кутузов был человек прямой и с общепринятыми понятиями о такте считался не всегда, чем приводил в неподдельное изумление главного редактора, человека исключительно тактичного.
— Нельзя превращать журнал в казарму, — неоднократно заявлял Кутузов на летучках. — Журнал предназначен для старшин и сержантов. И пусть они находят в нем все, что нужно им в двадцать лет.
— В двадцать лет много чего нужно, — осторожно замечал главный.
— Вот именно, — соглашался Кутузов и тут же добавлял: — Во всяком случае, не только вопросами методики боевой подготовки жив сержант. И старшина тоже…
— Существует много других журналов, предназначенных для самого широкого читательского круга.
— Вы забываете о лимитах на подписку. И о том, что сержант срочной службы ограничен, так сказать, в финансовых средствах.
Главный, будучи человеком умным и проницательным, давно уловил в характере Кутузова потребность оставлять последнее слово за собой. Щадя время членов редколлегии, он в таких случаях устало хмурился. И переходил к следующему вопросу.
— Пустота чувств в отличие от пустоты карманов страшна тем, что ее приближения не замечаешь, — сказал как-то Кутузов в разговоре с Игорем. — Творческий человек должен постоянно любить. Не прыгать кузнечиком с цветка на цветок, а любить женщину постоянной любовью. Только постоянство приводит к эффекту наполнения духовного источника, а не его оскудения.
— Что-то подобное я где-то читал, — признался Игорь. Тут же подумал, что, наверное, обидел Кутузова, поставив под сомнение его авторство в рассуждениях о постоянстве. Однако Кутузов не обиделся. Разминая сигарету, он сказал с грустной иронией:
— Если всерьез хотите творить, не обременяйте себя химерой сомнений. Для начала запомните две истины. Ничто не произрастает из ничего и на пустом месте. Все новое есть хорошо забытое старое… Я, когда писал первые рассказы, был озабочен тем, чтобы не повторить чье-нибудь название. Смешно?
Игорь кивнул.
— А получилось еще смешнее. Писал одну вещь. И никак не мог найти первую фразу. Однажды на юге… Разбежался, бухнулся в воду. И чувствую — пахнет арбузами. Я быстрее на берег. В блокнот записываю: «Море пахло арбузами». Радуюсь, нашел! Через какое-то время принес рукопись в журнал. Там открыли первую страницу. И как-то странно на меня смотрят. Короче говоря, выясняется, что такая фраза есть у Бунина… А я в то время Ивана Бунина вообще не читал. Я только в пятьдесят седьмом году узнал, что существовал такой русский писатель. В школе мы, сами понимаете, не изучали. Книги его не выходили… Извинился я в редакции. В бескультурье своем не признался. А про себя порадовался: значит, литературная искра во мне есть, если я рассказ начал той же фразой, что и Бунин, не подозревая об этом.
В другой раз он спросил:
— Вы очень любили свою жену?
— Разве можно жениться на человеке, которого не любишь? — в свою очередь, спросил Игорь.
— Ответ верный. Но ведь жизнь…
— Мы говорили о принципах. Только с таких позиций и можно рассматривать эти вопросы.
— Очень хорошо, — кивнул Кутузов. — Есть материал. Попробуйте сделать очерк на морально-этическую тему. Я дам вам письма. Поколдуйте.
Как выяснилось, писем было всего четыре.
Первое письмо[7]
«Дорогая редакция!
Я служу в Советской Армии. Пошла, сами понимаете, добровольно. Много читаю. Просматриваю все газеты и ни единого номера не пропускаю вашего прекрасного журнала. Ищу в них ответ на свою молодую жизнь. Но подобного не могла встретить. И так как в журнале за № 6 я прочла статью, где пишется, что, сколько бы измен ни было б, нужно верить… Верить в любовь, и будто она придает человеку крылья.
Да, но я хочу написать вам, что свою молодую жизнь я потеряла только на ожидание и веру в человека, что подумать теперь о настоящей жизни не могу. И эти крылья, что были у меня, не помогли мне ни в чем, только унизили меня, что до 25 лет была совсем девчонкой. А сейчас что со мной случилось? Разве стоит жить? Для кого я берегла себя? С детства я училась с одним товарищем. Жили в одном доме. Делали уроки вместе, когда у нас дома почти ежедневно были ссоры. Отец приходил всегда пьяный. Я пряталась у своего товарища дома. Мы подружились. Окончили школу. Ушел он служить. Через год его службы я не стала получать от него писем. И поэтому я пошла сама служить. Мне хотелось что-то доказать ему. Вскоре на 2-й год службы я пошла в отпуск. Домой мне не хотелось ехать. Но заехала на пару дней узнать, как живут дома родные. Но сразу же дом был наполнен холодом. Я со слезами решила просто поехать в Закарпатье, где очень красиво. Мне хотелось видеть одну природу. По пути я повстречала спортсмена по классической борьбе Кошкина Илью Ивановича. Впервые я почувствовала в незнакомом мне человеке его доброту и заботу. Он узнал обо мне все. И так как он разъезжал по городам на тренировки и соревнования, то он меня не оставил. С его товарищами и вместе с ним я была среди них как сестра. Мне было так хорошо и легко! При одном воспоминании о доме у меня показывались слезы. Я не могла их удержать. Всю Украину я почти увидела вместе с ними. Но настал срок, нужно расставаться. Верите или нет, но он стал мне дороже моей жизни. Никогда не было у меня таких чувств, чтобы я могла бы жизнь отдать, но чтобы победить себя, быть верной до следующей нашей встречи. Я не могла с ним расстаться. Он это видел и понимал, как тяжело мне. Я плакала. Я знала, что если с ним расстанусь, то дороже никогда и никого не встречу. Мы порешили быть вместе. Ждать его и верить друг другу. И как только я уехала, на мои ежедневные к нему письма он ответил одним письмом. Чтобы ждала его с улыбкой и при встрече его самый любимый цветок будет моя улыбка, что сразу сорвет ее поцелуем. Вслед через неделю получила открыточку, где пишет, что едет в Севастополь, а оттуда в
