Книга Нам, живущим. Реквием - Роберт Хайнлайн

История писательского дебюта Роберта Хайнлайна, в которой он польстился на призовые пятьдесят баксов за короткий рассказ для «Thrilling Wonder Stories» и за четыре дня настучал на машинке «Линию жизни», известна всем. Сам Хайнлайн и его жена Вирджиния не раз рассказывали ее по разным поводам. Долгое время она устраивала большинство читателей (кроме тех, которые задумались, откуда у Хайнлайна под рукой оказалась пишущая машинка) – ведь это была волнующая история успеха «с первого выстрела сразу в яблочко». Читатели любят такие истории: «Сукин сын, ему просто повезло, я бы тоже так смог!» – говорят для себя читатели, и это примиряет их с жизнью, и это усиливает их симпатию к автору, ведь он такой же парень из толпы, и это согревает их душу. Куда менее охотно читатели переваривают истории о долгом и мучительном пути проб и ошибок, попыток и неудач, о том, как оттачивался язык и нарабатывался стиль, о длинной череде издательских отказов и собственных разочарований. Читать такие истории скучно, потому что долгая стрельба в «молоко» мало способна поразить чье-либо воображение.

Разумеется, официальная история писательского дебюта Роберта Хайнлайна, начинавшаяся с «Линии жизни», была всего лишь мифом, аккуратно выстроенным опытным специалистом своего дела. Несколько лет своей жизни Хайнлайн занимался политической пропагандой и мастерски научился играть контекстом, при этом не играя словами. Если присмотреться внимательно, в том, что рассказывал Боб, нет ни слова неправды. Но нет и всей правды. В действительности свое первое художественное произведение Хайнлайн написал намного раньше. И для многих стало неожиданностью, когда в 2004 году в издательстве «Scribner's» (!) вышел роман «Нам, живущим», датированный 1938 годом.

И разумеется, этот роман, как и «Линия жизни», не был писательским дебютом Роберта Хайнлайна. История становления Хайнлайна-писателя никак не похожа на захватывающий рассказ о попадании в «яблочко» с первого выстрела, на самом деле это еще одна скучная история про долгую стрельбу в «молоко».

Начинал юный Бобби с драматургии – одним из развлечений детей в начале XX века были театральные постановки по собственным сюжетам. (Я смутно припоминаю, что в середине XX века дети продолжали этим заниматься, правда мы не брали по 2 цента за вход.) Из официальной биографии, написанной Паттерсоном, может сложиться впечатление, что его литературные амбиции в школе ограничивались написанием обязательных эссе и сочинений. Думаю, это не соответствует действительности: при том количестве книг, которое читал Бобби, и его темпераменте, я уверен, в прошлом осталась как минимум тетрадка стихов и один неоконченный мистический или приключенческий роман. Во время обучения в Академии ВМФ в Аннаполисе Хайнлайн эпизодически принимал какое-то участие в выпуске местной многотиражки «Lucky Bag», но единственный достоверный след такого участия он оставил как художник. Во время последующей службы на авианосце «Лексингтон» Боб также был вовлечен в культурную жизнь на корабле и вне его. К сожалению, переписка Хайнлайна, охватывающая период первого его брака, практически полностью уничтожена, и мы можем только гадать, сколько проб пера он произвел в это время. Тотальной зачистки избежал только небольшой (2540 слов) приключенческий рассказ «Week-End Watch», который был напечатан в «Lexington Newsletter» в 1930 году и оказался вне досягаемости автора. По отзывам Билла Паттерсона, рассказ был ужасен. Он был написан на конкурс, но призового места не занял. Думаю, это что-то значило для будущего гранд-мастера – он оказался в хвосте даже в таком узком кругу претендентов, как офицеры военного корабля. Это был хороший щелчок по носу.

Выход в отставку в 1934 году и второй брак ознаменовали начало более плодотворного творческого периода в жизни Хайнлайна, впрочем начало это наполнено отнюдь не беллетристикой, а в основном публицистикой. Политическая карьера Боба свела его в штабе Демократической партии с Эптоном Синклером, и Боб по макушку погрузился в синклеровский проект EPIC («End Poverty In California» – «Конец бедности в Калифорнии»). Он принимал участие (больше в качестве редактора, чем автора) в «EPIC News» и постоянно писал – прокламации, листовки, заявления в прессу, речи для митингов и тому подобное. Думаю, это пошло на пользу. Хайнлайн-публицист отточил свой, простой и понятный, стиль и умение ясно излагать мысли. Мы можем увидеть следы этой публицистической закалки в романах 1950-х годов, где предложения в абзаце связывает друг с другом четкая логическая последовательность, где последующая мысль непременно вытекает из предыдущей (отечественные переводчики часто рушили всю эту красоту, меняя местами предложения в стремлении к «стилистическим улучшениям»). И снова приходится сожалеть, что большая часть архива Хайнлайна, относящаяся к периоду второго брака, также была уничтожена. Думаю, вместе с прочими бумагами мы лишились парочки порнографических рассказов, которые Боб и Леслин сочиняли «ради эксперимента», и кто знает, от каких еще неожиданных открытий мы оказались избавлены.

Проигранные в августе 1938 года выборы в Госассамблею 59-го округа вывели Хайнлайна из политики. Демократическая партия сворачивала «эпический» проект, а заниматься политикой ради политики он не хотел – ему нужны были реальные дела с реальной отдачей. Но и отходить вот так сразу от политики и подыскивать «честную работу» он тоже не хотел. Великая депрессия бушевала девятый год, и, естественно, в прессе активно обсуждались различные экономические модели. Теория «социального кредита» британского монетариста Клиффорда Дугласа привлекла Хайнлайна идеей гарантированного прожиточного минимума. Это был базис, оттолкнувшись от которого можно было построить совершенно новое общество – общество спокойных, обеспеченных людей. Политические и экономические книги выходили одна за другой – почему бы не написать свою? Но это должна была быть художественная книга: по выражению Спайдера Робинсона, Хайнлайн «решил замаскировать несколько лекций под фантастику исключительно для того, чтобы донести их до внимания тех людей, которые никогда не согласятся добровольно слушать подобные лекции». Он хотел увидеть (и показать) результаты применения идеи социального кредита – сыграть на контрасте с творящимся вокруг кошмаром и изобразить свершившуюся Утопию. Естественно, это должна была быть фантастическая книга. И Хайнлайн считал, что ему есть чем ее наполнить. Будучи жадным читателем фантастики, он постоянно генерировал различные идеи, которые записывал на клочках бумаги и складывал в папку, – этих идей у него был целый ворох, и он нет-нет да и подумывал превратить их в какой-нибудь фантастический рассказ. Посредственный уровень палп-фикшн с неизбежностью превращал читателей в писателей – молодые люди с самым минимальным творческим потенциалом рано или поздно говорили себе: «Черт, а ведь и я так могу». Хайнлайн, отполировавший за последние годы свой стиль в публицистике, полагал, что у него есть хорошая фора для старта. Но до сих пор он, по-видимому, не решался превратить одну из своих идей в фантастический рассказ. Всегда были другие дела, а писательство в палп-журналы, как ни крути, было чем-то несерьезным. Книги по политэкономии были и престижным, и одновременно солидным бизнесом, и Хайнлайн долгие годы присматривался к нему, пытаясь найти точку входа. (Эти мысли не оставляли его, даже когда он плотно связался с научной фантастикой и сотрудничал с Джоном Кэмпбеллом; рассматривая ранние годы становления Хайнлайна-писателя, следует помнить о том, что он долгое время отнюдь не считал беллетристику своим призванием и лелеял в глубине души более респектабельные планы.)