А как они вчера запускали змея! С хохотом, беготней по саду, лазаньем по деревьям! Людвиг самолично учил Фаби, как ловчее забираться на старый вяз, и по большому секрету рассказал, что на растущем у самого кладбища дубе есть настоящий дом, как у древних альвов.
Боже, как же ей повезло с мужем! Когда у них будут свои дети, он станет прекрасным отцом!..
Еще один звонок фониля вырвал Ринку из сладких грез, а Людвига с Фаби отвлек от изучения дробей, которые они выкладывали на столе с помощью карандашей, перьев, оловянных солдатиков и прочей мелочовки.
На сей раз в кабинет заглянула Магда.
– Его высочество звонит его светлости. – Она сделала книксен.
– Мне? – удивленно поднял бровь Людвиг.
– Нет, – смутилась Магда. – Его маленькой светлости.
– Мне? Ух ты! Мне еще никто никогда не звонил! – Фаби восторженно засиял глазищами и заерзал у Людвига на коленях. – Папа, можно мне пойти ответить?
Людвиг кивнул, и через секунду из гостиной раздался вопль Фаберже:
– Моя маленькая светлость тебя слушает! Привет, Отто! Ты приедешь?
– Надо сказать Фаби, что орать в трубку не стоит, – улыбнулся Людвиг. – А то такое чувство, что он хочет докричаться до дворца.
– Думаю, через год ему это удастся, если он будет расти такими темпами, как сейчас, – вздохнула Ринка, подходя к Людвигу и запуская пальцы в густые волосы: он очень любил, когда жена делала ему массаж головы.
Фаберже в своем истинном виде за эти дни вымахал до размеров теленка. Хорошего такого теленка. Упитанного. И продолжал расти.
– Меня больше волнует, как он будет учиться летать. – Людвиг зажмурился и почти что замурлыкал под Ринкиными руками. – Все же дракона не спрячешь. Думаю взять отпуск. Поедем на месяц в замок. Втроем… м… как хорошо!..
– Папа! – В дверном проеме возник озадаченный мальчишка. – А король главнее тебя?
– Главнее, – серьезно кивнул Людвиг, удерживая Ринку за руки, чтобы не прекращала его обнимать. – Почему ты спрашиваешь?
– Если король тебе прикажет, ты сделаешь?
– Смотря что прикажет.
– Он приказал, чтобы я учился вместе с Отто. Король сказал, что Отто одному заниматься скучно, а так будет дух соперничества! Вот!
– Король неплохо придумал. Но я бы не хотел, чтобы мой сын учился хуже Отто. Поэтому…
– Я буду стараться! Я ведь не маленький, понимаю, что мне надо многое узнать. А…
– Когда Отто тебя ждет?
– Через час!
– Тогда одевайся. Мне как раз надо встретиться с Гельмутом и графом Энн. А после заедем в магазин, купим тебе одежду, а то негоже пугать ее высочество бабушку костюмом двадцатилетней давности. Милая, ты с нами?
– Нет, нет! – Ринка поморщилась и покачала головой. Хватит с нее Гельмута с его прозрачными намеками. – Я вас буду ждать дома.
– Мама не любит короля, – радостно объяснил Фаби. – Он ей так делал… – Дракончик томно улыбнулся и звучно чмокнул ее руку.
– Гельмут делал тебе непристойные намеки? – тут же закаменел плечами Людвиг.
– Не ревнуй, мне не нужны другие мужчины, и особенно – коронованные. – Рина напоследок прошлась пальцами по его голове под волосами и потерлась носом о его макушку. – Ступайте!
– Только возьму записи. Кстати, я закончил перевод для тебя.
Когда ее мужчины (как это звучит!) уехали, Ринка открыла тонкую папку с несколькими листами, заполненными четким, ровным и убористым почерком.
Виен, Астурия
Людвиг
Развалившись на заднем сиденье мобиля, Людвиг с удовлетворением отметил, что ряды шпионов пополнились. Вчера вечером за ним следили представители всего лишь девяти держав, а сегодня – уже десяти. Новенькому досталось неудобное место под опадающим кленом, и весь купол невидимости уже был облеплен разноцветными листьями. Незадачливый шпион, не успевший их стряхнуть до того, как Людвиг появился на улице, теперь пытался делать вид, что он вовсе не шпион, а просто так, мимо проходил и листья собирал. Даже от избытка конспиративного усердия снял шляпу, провожая мобиль Людвига печальным взглядом.
Людвигу стало так жаль беднягу, что он коротким заклинанием смел листья и восстановил купол, а шпиону – судя по лихим черным усам, смуглой коже и глазам-маслинам, афинянскому – ободряюще подмигнул.
Разумеется, все десять мобилей последовали за ним. И, разумеется, их шоферы опять ругались на никчемную технику и бракованные заклинания: то у одного, то у другого отказывала маскировка, и добропорядочные жители Виен могли любоваться возникающими ниоткуда частями мобилей.
Первым (после Людвига, конечно), по обыкновению, ехал франк. И это был не барон де Флер, а какой-то невнятный тип со слабеньким стихийным даром. Он был Людвигу совершенно неинтересен. Не того полета птица.
А вот узнать, чем занят де Флер, Людвиг бы не отказался. Продолжает охмурять Анну? Наверняка за счет франкийской госбезопасности, и влетает это соседской казне в изрядные суммы.
Представив, какие отчеты пишет де Флер Черному Карлику, Людвиг хмыкнул. А представив физиономию матушки, когда она узнает, за кого же выйдет замуж ее ненаглядная пигалица, и вовсе принялся довольно насвистывать мотив из популярной романской арии.
Да, это будет достойная месть за едва не случившийся с Людвигом сердечный приступ, когда матушка спросила о Фаби и даре всадника. Ведь Людвиг ей поверил! И чуть не убил на месте за то, что знала – и молчала! Но ее высочество всего лишь блефовала. Хорошо блефовала, не поспоришь. Собрала воедино сплетни, слухи, предложения от иностранных разведок и сделала выводы, чрезвычайно близкие к реальности. Людвиг даже пожалел, что матушка тратит свою жизнь на светские интриги, а не работает аналитиком в Оранжерее.
Впрочем, тогда бы ему и на службе не было от нее спасения. Упаси Баргот от такой напасти!
А вот на внука она отреагировала на редкость адекватно. Лишь слегка всплакнула, увидев копию маленького Людвига, обняла мальчишку и велела называть себя бабушкой Эммой. Никаких дурацких вопросов «почему не показал раньше» и «почему не показываешь его мать». Ей хватило того, что мать Фаби – аристократка и отдала его Людвигу безо всяких условий.
– Наконец-то у меня есть внук! Привози его ко мне, Людвиг. Мальчику надо учиться выживать в высшем свете и ориентироваться в интригах. От тебя в этом деле толку маловато, ты научишь его всему остальному. Ведь твое проклятие перейдет к Фаби?
– Не все так просто, матушка. Но могу вас обрадовать, это вовсе не проклятие, а боевая трансформация. И я научился с ней ладить.
– Я рада, мой мальчик. – Матушка на удивление не стала ни заламывать рук, ни пускать слезу, доказывая, что немыслимо страдает от несправедливости бытия. – Надеюсь, у вас с Риной будут дети, которым ты передашь свой… дар. И прошу тебя, будь осторожен. Я не хочу потерять тебя в какой-нибудь глупой аварии, пьяной драке или еще каком-нибудь совершенно случайном происшествии. Ты, наверное, уже знаешь, что твой отец умер не просто так. Не повтори его судьбы, Людвиг. Прошу тебя.
