Вилль мельком видел Берена, но они успели только обменяться кивками, и снова ввязались в схватку на разных концах улицы. Маги и их подсобники предпочитали умирать, но не сдаваться, прекрасно зная, что их ждёт на приёме у Императора. В поисках неугомонной знахарки, в первую очередь, Вилль забежал в аптеку. Там обнаружилась засада из трёх десятков человек, вооружённых подручными средствами. Они умудрились всей компанией повязать мага, который имел неосторожность вылететь из портала прямиком на праздничный стол. Теперь обессилевший колдун пополнял словарный запас отборной руганью. Расправой дирижировала Марта, но Алессы среди палачей не было.
Какой-то деятель поджёг конюшню, выпустив перед этим лошадей из стойл. Выпускал с намерением — в обломках вынесенной двери лежали два истоптанных тела с неповреждёнными либрами на груди. Красного петуха удалось подавить в зародыше, но под низкими облаками вновь завис прогорклый чад. По улицам теперь вперемешку носились люди, нелюди, лошади и магические создания самого неблагопристойного вида.
С одним из них, похожим на гигантского когтистого кролика с глазами-блюдцами, отважно сражалась рогатиной худенькая женщина. Лица Вилль не видел, но волосы понравились — золотые, волнистые. Он с ходу ввязался в неравный бой и одолел-таки кролика, срубив ему уши вместе с головой. Женщина бессильно рухнула в объятия аватара. Тот вгляделся в лицо и недовольно хмыкнул — волчегубка. Хотя без шапки она смотрелась симпатичнее.
— Эй… Эй! — Вилль хлопнул по бледной щеке.
Женщина, томно вздохнув, мёртвой хваткой вцепилась в его шею, влепив сочный поцелуй. Потом разглядела спасителя, ойкнула и потеряла сознание. Желание убивать её пропало, и Вилль отнёс женщину к пленённому сотоварищу.
— Наша беррёт! — дурея от крови и погони, рявкнул ему в лицо Эртан. Следом за пивоваром промчался пяток сородичей с клыкастыми улыбками до ушей.
Магическая пакость перекочевала в опустевшую северную половину, но ловить её не спешили: по словам Аэшура, твари, созданные впопыхах, через час-другой самоуничтожатся. Сам он по возможности пытался держаться брата, прикрывая его спину, хотя практически неуязвимого аватара это порядком раздражало. Вдобавок, Вилль всё сильнее беспокоился за Алессу и поглядывал на север. Хочешь найти пантеру, ищи неприятности. Факт!
— Шушеля мать, надо было отвести её домой и сдать на руки Марте!
— Арвиэль, если для тебя так важно, чтобы Алесса делала, говорила и думала, как ты хочешь, заранее купи цепь, кляп и кнут! — неожиданно вызверился Аэшур и добавил по-привычному спокойно. — Пойдём.
Вилль, понурив голову, поплёлся за братом. Дожил! Не тужил, не голодал, сам себе дом построил, и тут заявляется потерянный братец со своим жизненным опытом и начинает поучать. Безобразие… Хотя, сам дурак. Вместо того, чтобы закатывать скандалы, надо было учить Тай-Линн основам самообороны. Подумаешь, сгоряча перепутала дых и пах, так ничего, отлежался. Да и пироги были вкусные…
Перейдя Весеннюю улицу, оба утроили бдительность. Неизвестно, чего успели наворотить маги, и насколько это «что-то» плотоядно. Сквозь некоторые ставни пробивалось мерцанье свечей, но эльфы были уверены, что хозяева сами не выйдут наружу и не отопрут засов, хоть умирай у них под дверью. На два голоса они звали Алессу, а ответом были шорохи в пустых домах. Вилль прокашлялся и решил задать давно терзающий его вопрос:
— Скажи, Аэшур, а твоя мать была…
— Падшей женщиной? О, нет, не волнуйся! Она была барышней из Вышковиц — небогатой, но не бедствовала. И с твоей матерью Дариэль ещё не был знаком, — Аэшур фыркнул, видя, что попал в цель с ответом. Вдруг изменился в лице и настороженно пригляделся к мусорной куче. Всё бы ничего, но куча шевелилась. — Арвиэль, давай к спине. Это гули и, кажется, они доедают своего создателя.
Гули оказались ростом с десятилетнего ребёнка, но совершенно лысыми, серокожими, с непомерно длинными конечностями. Один поднял голову, и заскрипел, ровно пила о дерево. Другие воодушевились мгновенно. Скрип в лавке Гордия, который они поначалу приняли за обычные шалости ночного дома, стал громче, и на крыльцо выбрались четыре твари. Потом стало не до счёта — знай, успевай рубить.
— Сколько же здесь этой захмыры?! — Вилль крест-накрест перерезал двоих.
— До хывриной баргузы! — серьёзно ответил Аэшур, одним ударом смахивая голову одному и кинжалом протыкая другого. — Они мелкие, это всего лишь материальный морок.
— О-о, он вполне материален!
Чем-то этот бой напоминал схватку с лопарями, но с одной существенной разницей — за спиной было не равнодушное дерево, а настоящий боец, готовый отдать за него жизнь без раздумий.
Время шло, а гули всё не убывали. Аватар двигался по-прежнему чётко, но полукровка начал чаще дышать.
— Аэшур, ты перекидываться умеешь?
— Нет! Сейчас лопнут, пригнись! — резко обернувшись, он подмял Вилля, умудряясь при этом закрыть собственную голову. Аватар даже пикнуть не успел.
Гули замерли, пуча и без того огромные глазищи, начали раздуваться, раздуваться… Они не просто лопнули, а взорвались, как целый ящик шутих, забрызгав обоих мужчин и всю округу тягучей, зеленовато-серой слизью.
— Фу! — вынес вердикт аватар, обнюхав собственный рукав.
— Просто морок, — Аэшур невозмутимо пожал плечами, и от его гордона повалил дым. Мгновенье спустя не осталось ни слизи, ни запаха, а Тай-Кхаэ'лисс зароптали, будто обвешенные покупатели. — Это — только начало. Очень скоро мерзость расползётся по всей Неверре. Думаю, Кружевница уберегла тебя не для того, чтобы ты киснул на задворках, а в войну мчался в первых рядах с эмблемой рядового. Прежде, чем ответить на моё предложение, подумай хорошенько, Арвиэль.
Пока брат придирчиво обнюхивал себя, пытаясь завернуть голову за спину, Аэшур подошёл к совершенно целому трупу и, сорвав либр, положил в карман. Имперские маги распознают коллегу, а опасным добром разбрасывать не стоит.
— Надо же, некромант под алхимика замаскировался, — он кивнул на каракулевый берет с пером. Вилль хмыкнул — пуще «баранов» ему не нравился, разве что, Ридайн.
Игната и Гордея почтили торжественным молчанием, не подозревая о том, что рядом лежат убийца и жертва. Впрочем, и их Боги рассудят. Тай-Кхаэ'лисс звали в бой с настоящим, материальным противником, и Вилль легонько хлопнул брата по плечу, разворачиваясь.
Прозрачная, будто скадарская кисея, голубоватая дымка заполнила пустоту, подсвечивая снег и воздух, и превращая потемневшие дома в чудной шедевр безумного художника. Улица Ремесленников была похожа на мерцающий коридор, уходящий в неизвестность, наполненный потусторонними шорохами да скрипами. Ровно в байках о заброшенных домах с привидениями. Братья переглянулись, без слов понимая друг друга — Душа Мира избавляла город от остатков колдовской гнуси.
Лёгкий цокот эхом отдавался от стен, но опасности эльфы не чувствовали. Туман подался в стороны, образуя проход для наездницы и её «коня». Последний переступил раздвоенными копытами, жалобно заблеяв.
