Она запретила себе думать о Дорриене, зная, что пройдут месяцы, прежде чем он сможет вернуться в Гильдию. Но вот он снова здесь. Почему он вернулся так скоро? Ротан не мог рассказать ему про Аккарина, но, возможно, не сумел скрыть тревоги, мысленно связываясь с сыном, и Дорриен понял, что что-то не так.
Она нахмурилась. Дорриен наверняка захочет поговорить с ней. Она должна будет сказать ему, что готова быть ему другом, и не больше. При одной мысли о такой беседе все перевернулось у нее внутри.
— Сонеа.
Она чуть не подпрыгнула. У входа в маленький садик стоял Дорриен.
— Дорриен! — Она попыталась прогнать панику. Она все равно не смогла бы избежать встречи. По крайней мере, ей не нужно притворяться, что она в изумлении. — Ты уже вернулся!
Он улыбнулся и подошел к ней.
— Только на неделю. Разве отец не говорил тебе?
— Нет… но мы сейчас редко видимся.
— Да, я так и понял. — Его улыбка исчезла, и он вопросительно посмотрел на нее. — Он сказал, что у тебя много вечерних уроков, а в свободное время ты занимаешься дополнительно.
— Все потому, что я никуда не годный воин.
— Я слышал другое мнение.
Она насупилась.
— Что ты слышал?
— Что ты сражалась с несколькими учениками одновременно и победила.
Сонеа прикусила губу.
— В чем дело? Слухи о победе были несколько преувеличены?
— Сколько народу знает об этом?
— Почти все.
Сонеа обхватила голову руками и застонала. Дорриен усмехнулся и потрепал ее по плечу.
— Это опять Реджин устраивает тебе развлечения?
— Кто же еще?
— Почему не вмешается твой опекун?
Сонеа пожала плечами:
— Не думаю, что он знает. Я и не хочу, чтобы он знал.
— Понимаю, — Дорриен кивнул. — Если бы Аккарин каждый раз вытаскивал тебя из переделок, люди сочли бы тебя недостойной его внимания. Твои соученики ревнуют, не понимая, что на твоем месте они были бы в таком же положении. Не думай, что они ополчились на тебя из-за твоего прошлого. Отпрыск Великого Дома, избранный Высоким Лордом, вызвал бы такую же зависть и ревность. Над ним бы тоже постоянно издевались.
Дорриен замолчал. Сонеа видела, что он напряженно думает о чем-то.
— Прекратить эти издевательства — в твоих силах.
Она горько рассмеялась:
— Не думаю, что есть смысл снова подставлять Реджина.
— Я думал не об этом.
— О чем же ты думал?
Дорриен улыбнулся:
— Ты должна доказать, что ты действительно лучше всех. Ты должна побить Реджина его же оружием. Ты ведь даже не пробовала сопротивляться.
— Как я могу? Их слишком много.
— Я уверен, не все любят Реджина. Уговори таких учеников помочь тебе.
— Со мной теперь вообще никто не разговаривает.
— Очень странно. Неужели они не хотят подружиться с избранницей Высокого Лорда?
— Если это все, что им нужно, то я не хочу с ними дружить.
— Ну-ну. Почему бы не воспользоваться преимуществами своего положения?
— Когда у меня появился приятель, он на две недели загремел в госпиталь из-за Реджина.
Дорриен присвистнул:
— Кошмар какой. Ладно, придумаем что-нибудь другое.
Он замолчал. Сонеа боролась с разочарованием. Она понадеялась, что Дорриен действительно что-то придумал. Нет, похоже, что этот орешек ему не по зубам.
— Я думаю, — внезапно сказал он, — что Реджину нужна хорошая публичная порка.
Сонеа замерла.
— Ты не собираешься…
— Нет, нет. Задать ему взбучку должна ты.
— Я?
— Ты ведь сильнее его. Значительно сильнее, если верить слухам.
— Да, — призналась Сонеа. — Именно поэтому он собирает столько народу.
— Тогда вызови его на поединок. На дуэль.
— На дуэль? — Она смотрела на него с изумлением. — Ты имеешь в виду… сразиться с ним на Арене? При всех?
— Вот именно.
— Но… — Она вспомнила слова лорда Скорана. — Последний раз маги дрались на дуэли пятьдесят лет назад. Взрослые маги, не ученики.
— Правила не запрещают ученику вызвать другого на дуэль, — пожал плечами Дорриен. — Конечно, ты рискуешь. Если ты потерпишь поражение, издевательства возобновятся с новой силой. Но если ты сильнее, ты не проиграешь.
— «Ловкость может одолеть силу», — процитировала Сонеа.
— Правильно, но с ловкостью у тебя тоже все в порядке.
— Я ни разу не побеждала его в учебных схватках.
Дорриен поднял брови:
— Если ты действительно такая сильная, то на учебных занятиях учитель накладывает на тебя ограничения, верно?
Она кивнула.
— На дуэли ты будешь сражаться в полную силу.
Сонеа почувствовала проблеск надежды.
— Правда?
— Правда. Смысл поединка в том, что дуэлянты сражаются «как они есть», без ограничений и без магического оружия. На самом деле это дурацкий способ разрешать споры. Никому еще не удалось доказать на дуэли свою правоту.
— Но я не собираюсь доказывать свою правоту, — медленно сказала Сонеа. — Я собираюсь объяснить Реджину, что со мной лучше не связываться. Если он потерпит унизительное поражение, он не станет рисковать дальше.
— По-моему, до тебя дошло, — ухмыльнулся Дорриен. — Вызови его при всех. Чем больше зрителей, тем лучше. Он будет вынужден принять вызов или опозорить имя Дома. Задай ему такую взбучку, чтобы этот дурак оставил тебя наконец в покое. Не жалей его. Если он опять начнет приставать, вызови его еще раз. Но ручаюсь, второго раза ему не понадобится.
— И мне не придется никого втягивать в это дело, — медленно проговорила Сонеа, — Не придется заводить ложную дружбу.
— Не знаю, не знаю, — серьезно сказал Дорриен. — На твоем месте я бы все-таки собрал вокруг себя друзей. Пусть Реджин не думает, что кто-нибудь будет его жалеть, когда ты побьешь его.
— Но…
— Но?
Она вздохнула:
— Дорриен, мне это не нравится. Я не хочу предводительствовать какой-нибудь маленькой шайкой.
— И не надо, — он улыбнулся. — Просто позволь другим подружиться с тобой. Уверен, они оценят твое общество. Я вот, например, очень его ценю.
Сонеа отвела взгляд. Теперь или никогда. Я должна сказать ему… Но слова не шли ей на ум.
