Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
— Хамид Фарси пророк, теперь вы это видите, — хрипел он от волнения в камеру. — Так кончают наши гении. Мы Богом проклятый народ, преследующий своих пророков. Мы гоним, распинаем, расстреливаем их и помещаем в сумасшедшие дома, в то время как другие народы носят своих на руках. Хамид Фарси и по сей день живет в Стамбуле.
Так говорил тот самый мальчик, который больше тридцати лет назад оставил каллиграфию по совету Хамида Фарси и теперь стал одним из богатейших и известнейших автомехаников города. Как-то раз, будучи в Стамбуле в отпуске, рассказывал Барак удивленным слушателям, он случайно увидел в салоне одного галериста каллиграфию, в которой тут же признал руку своего бывшего мастера, и купил ее за большие деньги как бесценный раритет. Галерист описывал автора миниатюры как седовласого старца, но в ответ на просьбу Хасана Барака устроить ему встречу с художником только рассмеялся:
— Нет, он не желает иметь никаких дел с арабами!
А еще неделю спустя, когда автомеханик показал этому журналисту, а также другим репортерам и экспертам свою реликвию, профессор Багдади подтвердил, что она принадлежит перу известного каллиграфа. Он даже смог расшифровать похожую на дамасскую розу подпись: «Хамид Фарси».
В апреле 1957 года за триста шестьдесят километров от Дамаска, в городе Алеппо, молодая пара въехала в маленький дом в переулке Арбахин, что в старом христианском квартале столицы сирийского Севера. А вскоре молодой человек открыл напротив ассирийской католической церкви небольшой салон каллиграфии. Его звали Самир, фамилия аль-Хаурани никому ни о чем не говорила. У юноши были оттопыренные уши и приветливый нрав. Не то чтобы он отличался особым талантом, но на работу каждое утро шел с радостью.
Мечети и исламские типографии редко становились его клиентами. Однако, поскольку просил молодой мастер немного, владельцы ресторанов, кинотеатров, редакции христианских газет и журналов охотно заказывали ему афиши, вывески и рекламные плакаты. Священник Иосиф Гамаль, недавно открывший издательство, оформлял у него каждую свою новую книгу. Кроме того, Самир продавал в своем салоне, помимо открыток, чернил и прочих письменных принадлежностей, изображения святых, а потом по совету священника приобрел и специальную машинку, позволявшую ему изготовлять штемпели и печати для различных государственных учреждений, школ, клубов и прочих организаций.
Но все это он делал ради хлеба насущного. У Самира была мечта, которой он отдавал все свое свободное время: молодой каллиграф разрабатывал новый арабский шрифт — ясный, изящный и вместе с тем открытый веяниям времени.
Его жена Лейла оказалась превосходной портнихой и первая в переулке приобрела электрическую швейную машинку марки «Зингер». Известность ее росла, и уже через год Самира называли не иначе как мужем швеи.
Как и большинство арабских мужчин, он хотел сына. Однако после многочисленных выкидышей Лейла произвела на свет одну-единственную здоровую девочку, Сару.
Много лет спустя она стала известным каллиграфом.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
