тоже почти словами Орнеллы Мути.
И мы приступаем. И начинается великая и древняя игра:
________________________________________________________
Губы тают на губах
Руки ищут руки
И тела сплелись впотьмах
Не хотят разлуки
Рыжий локон пал на плечи
Прикрывая грудь
На столе погасли свечи
Оттеняя суть
И глаза глядят в глаза
Ждут, надеются и верят
Изумрудная слеза
Чувства так горят
И сжигают нас дотла
Чтобы после возродиться
Ты хорошая, смогла
Этого добиться
Смог и я, и вот мы вместе
Здесь, сейчас и будет все
На двоих нам лет не двести
И оно то хорошо
Чувства вот, сейчас взорвутся
И снесут преграды
И эмоции прорвутся
Мы тому то рады
Вот и все, все взорвалось
Мир рассыпался в осколки
Нас тут нет, вот счастье тут прошлось
Ну а мы...мы выплываем потихоньку
Вот, мы тут, опять и вместе
Привкус крови на губах
Я обнял тебя...мы вместе
Мы забудем о делах
И рука в руке лежит
Рыжий локон лег на плечи
Город спит и ты поспи
Так сбываются мечты.
___________________________________________________________
Примечание автора: Романтическая сцена была нужна, но категорически не хотела писаться, сопротивлялась, отбивалась ногами. И неожиданно вместо нее написалось стихотворение на ту же тему.
Извините если что не так, но стихи они такие, самовольные. Пишутся когда хотят и где хотят. И ничего с этим не поделать.
__________________________________________________________
И мы очнулись, лежим обнявшись и понимаем, что пора. Жалко, но пора. Режим однако, он и в Мексике режим.
Я ее обнимаю и целую,а она говорит:
— Что, пора?—
— Да, милая, пора—
И начинаем собираться.
Провожаю ее до места обитания, целую на прощание и обратно.
А завтра уже начинается подготовка к важнейшему матчу. Нас ждет Бельгия.
Глава 35 Одна восьмая финала - мы меняем историю?
14.06.86
суббота
Ирапуато, Мексика
— Стабильность, признак мастерства — Думал я, привычно летя по гравийной дорожке парка в нашем, уже почти родном Ирапуато — Да, сколько мы уже здесь? Недели две или даже больше. Привыкаешь конечно. Да и вообще Мексика страна колоритная, не сильного много конечно мы видим, все — таки режим. Но тем не менее. И фрукты, прям как у нас в Баку. Другие, конечно, но то же изобилие.
А народ то дорвался, до дешевого, и почти бесплатного. И объедаться. Чуть не попали на неприятности, хорошо я с нашими бакинцами успел остановить ребят. Особенно Игоря Беланова и Рената Дасаева. А то они так на клубнику напали, как будто вообще не видели.
Ладно Ринат, теоретически понимаю, сколько лет в Москве, там наверно проблемы с фруктами? А Игорь то, с чего? Он же одессит вроде и из Одессы всего пару лет как в Киев перебрался. Неужто так соскучился за фруктами, как говорят в Одессе? Думаю, когда в Одессе жил, явно недостатка в клубнике не испытывал. Юг все-таки.
Нас то с Добровольским на это не купишь, мы привычные, да и Панчик с Жидковым, уже привыкли, тоже особо ажиотажа не проявили. Не понимаю. Но хорошо, что успел остановить.—
И бегу дальше, как всегда, не один. Народ бежит, много кто бежит. Спортсмены, артисты, конторцы тоже бегают. Но им положено. Как мне когда-то отец рассказывал, был у него друг из конторских, так тот регулярно, не то что бегал,а и с парашютом прыгал, и по лесам мотался. Подготовка такая.
Он вообще оригинал был, отец опять же рассказывал, как с женой поругается, в среднем раз в пару месяцев. Та уходит с детьми к матери, а он немного грустит, с коньком понятно. И мух отстреливает в квартире из табельного пистолета. Такой вот конторец, они вообще народ своеобразный, но с ними лучше дружить, пользы много приносят.
И бегу дальше, о и знакомая фигурка, со знакомой гривой рыжих волос. Догоняю и привычно подхватываю на руки. Поцелуи, объятия. А мне нетрудно пробежаться десяток другой метров с сорока пятью килограммами прелести на руках. Разве это не романтика?
Не ужели романтика это только нюханье ромашек и танцы на пионерском расстоянии? Не , не для меня такая романтика. У меня романтика, это изумрудные глаза глядящие на тебя с любовью, губы манящие поцелуями, волосы, просящиеся в ладони. И прелесть, которая у меня сейчас на руках. Вот это и есть романтика, ну для меня по крайней мере. Ну, у каждого свое и каждому свое.
— Привет. Милая — Говорю я на бегу
А она привычно прижимается, улыбается, заглядывая мне в глаза и отвечает:
— Привет, Даня—
— Как спала, любимая? — Спрашиваю я, понимая насколько это бредово выглядит, спрашивать подобное на бегу, еще и таща на себе заметный все же вес. А и ладно, я так хочу.
И слышу в ответ, произносимое с улыбкой
— Не плохо, но с тобой было бы лучше—
И тепло разливается по сердцу. В такие моменты понимаешь, что играешь не за абстрактные страну, долг, веру, людей, а за таких вот близких рыжих девчонок. За дорогих тебе людей и тогда все получается. И в войну сражаются не за страну, и не за правителей, а вот именно за тех своих, которые тебя ждут и верят в твою победу. И я вот тоже сражаюсь и умираю на поле именно за них. Это явления одного порядка. И что с того что у меня их три? А хоть десять, если я их люблю, и они меня любят, то какая разница сколько их?
— Будет время, проснемся вместе — Отвечаю я , а она млеет в моих объятиях. Но я все-таки ставлю ее на дорожку, целую и убегаю. Тренировка.
— Хотя с другой стороны, Лобановский же киевлян вроде гоняет с утяжелителями. Может предложить ему такую методику тренировок?
А что вручить каждому по его жене или подруге и вперед. И пусть попробует, уронит. Ему сразу с двух сторон прилетит. И от тренеров и от жены. Глядишь, все так забегают, что за нами ни кто не угонится. Не думаю, не стоит, мне потом ребята темную устроят, а оно мне надо? Нет, конечно нет — И с этими
