стороны, а я со своей – нормально. Сосредоточься на другом – мне нужно, чтобы он отпустил Свету, и нужен план как это обеспечить. Лобовой вариант – потребовать, чтобы вначале её отпустили, а после этого получит картину, вряд ли возможен. Он резонно возразит: – Откуда я знаю, что работа выполнена как надо? Светлану выпустим, а вы мне принесёте фигню. Ну, типа, как смогла? И будет прав, возразить на это тем, что такая же картина уже висит в Голландии и ни у кого не вызывает вопросов, к сожалению нельзя. Так, и что? А то, что придётся идти лично, и по ходу встречи требовать выполнения условий. Рискованно? Да, очень».
За бортом парома неторопливо проплывают скандинавские пейзажи, тяжёлое, низкое, серое небо. Серое, холодное море и холодная полоска берега между ними – мечта. Иметь бы здесь домик на берегу, чтобы по вечерам сидеть у камина с Аней, слушать шум моря и стук её сердца.
Аэропорт Хельсинки Виктор и Елена.
– Боже мой, ты нисколько не изменилась, а ведь лет десять уже прошло.
– Да, лет десять. Ты тоже всё тот же. Морщин только, немного добавилось.
– Спасибо, но это не правда, я каждый день бреюсь и вижу в зеркале, что время идёт.
– Тебе даже на пользу. Некоторые люди становятся красивее с возрастом – ты один из них.
– Ладно врать-то, а то поверю. Жаль, что ты только проездом. Может, денёк другой побудешь у нас? Илма была бы рада, попарились бы вечерком, а? С ней только ты можешь потягаться, по-русски с веничком. Когда ты последний раз парилась по-настоящему?
– Это правда, с Илмой лучше всего, и парилась я уже… Не помню когда.
– Вот видишь, а у меня всё готово, и домик там же на берегу озера и банька в порядке. Я на улице большую купель организовал, с ледяной водой – мечта. И венички берёзовые и квас, как ты любишь. Давай? А потом по рюмочке «столичной» из морозильничка… у меня такие солёные огурчики в этом году получились – закачаешься, с хренком. Ну? Уговорил?
– Уговорил, но не сейчас, надо сделать дело, а потом обещаю – обязательно приеду.
– Эх, как жаль. Ладно, но если не приедешь – помогать больше не буду. Давай, перекладываем картины. Ого, современные, зачем тогда я нужен?
– На всякий случай, вот в этих двух, внутри, спрятаны старые.
– Понятно. Дорогие?
– По пятьдесят тысяч долларов каждая.
– Это примерно по сорок тысяч еврейских рублей – понятно.
– Что за еврейские рубли? Евро что ли?
– Да, мы тут так шутим. Ну, расценки ты знаешь. Сама как всегда на автобусе?
– Да.
– Правильно, а встречаемся, как обычно в Сафпороге?
– Да, всё как обычно, на старом месте. Ну всё, я пойду, сдам машину обратно в прокат, а ты езжай потихоньку – удачи.
– Как же я рад, что ты снова появилась, прямо помолодел на десять лет.
Кабинет Брагина
– Слушаю
– Георгий Николаевич, к Вам Резников
– Пусть заходит. Да, Миша, что у тебя?
– Тарханова сегодня ночью въехала в Россию, через Финскую границу, и при ней не было никакого багажа. Въехала на автобусе, но до первой остановки не доехала. Там её ждали наши ребята, после наводки с таможни. Автобус приехал по расписанию, но её в нём не было, сошла где-то по дороге и они её потеряли. Всё.
– Значит не только Голландцы раззявы?
– Да, очень грамотно всё делает.
– За мастерской и квартирой смотрим?
– Так точно, но уверен, она там не появится.
– А телефон?
– Выключен, я говорю, всё делает очень грамотно.
– Мы, что-то упустили? Она суперагент что ли?
Брагин с возмущением смотрит на своего сотрудника.
– Нет, Миша, она просто художник. Давай накрути хвост своим людям, пусть работают. Разбаловались…, только бизнесменов крышевать мастера, да водку жрать? А чуть, что посерьёзнее, сразу – упустили. Это баба Миша, баба, а не Джеймс Бонд. Идите и работайте, а то разгоню к чертям собачьим.
Кабинет Брагина через десять дней.
– Резникова ко мне.
– Вызывали?
– Да, есть новости о Тархановой? Выставка сегодня вернулась в Москву. Она нас кинула что ли?
– Тогда зачем въехала в Россию? Там бы и сидела, странно.
– Что мы можем сделать для её поиска?
– Завести какое-нибудь дело и объявить в розыск официально. Можно, какое-нибудь мошенничество припаять.
– Нет, новое не нужно, зачем портить показатели, давай к какому-то уже открытому делу пристегни.
– Понял.
В кармане у Брагина раздался звонок сотового телефона. Он достал его и немного прищуриваясь, посмотрел кто вызывает, и тут же знаками стал показывать Резникову, что звонит Тарханова.
– Сможешь быстро отследить, откуда она звонит?
– Попробуем, только говорите подольше.
Михаил выскочил за дверь кабинета, на ходу отдавая нужные команды.
– Срочно соедините меня с Рагулиным из технического отдела.
Брагин, подождал ещё один гудок и ответил на вызов.
– Да, слушаю.
– Всё готово.
– Отлично, где вы?
– Не важно, через час на территории заброшенного детского лагеря «Чайка» в Измайлово, что рядом с улицей Московский проезд. В центре. Если увижу много народу, встречи не будет.
И выключила телефон.
– Алё, алё, далеко, можем не успеть…
В кабинет вернулся Резников.
– Мы не успели. Что она сказала?
– Назначила встречу через час в Измайлово, вот адрес.
Быстро пишет на бумажке и отдаёт Резникову.
– Условия нам ставит, а? Нет, её надо обязательно грохнуть, только за это хамство. Как быстро туда доедем?
– Минут двадцать-тридцать.
– Поедем на двух машинах, иначе вспугнём. Давай быстро, собирай людей.
У Брагина опять зазвонил телефон и Резников по-деловому напрягся.
– Она?
– Нет, это адвокат, как чувствует, надо же. Да Андрей Абрамович, Брагин. Только быстро, а то я спешу.
– Передо мной стоит адвокат Тархановой, Витенька, говорит вы в курсе, что он, после вашего звонка, должен забрать бумаги на освобождение Халитовой. Таки да? Я ему верю? Он хороший мальчик, я знаю его семью, они очень приличные люди, и до сих пор он всё делал правильно. Но вот он стоит передо мной, без звонка от вас, и я беспокоюсь.
– А, бумаги готовы?
– Обижаете, у Андрея Лейфера всегда всё готово, за это вы мне и платите. Всё в полном порядке, она, хоть завтра может, выходить на свободу.
– Да, хорошо подтверждаю, но отдадите ему их, только после моего дополнительного звонка через час, не раньше. Пусть сидит, ждёт.
– Я, абсолютно всё понял – ждём вашего звонка.
Пустырь заброшенного лагеря.
Брагин
Чувствует опасность девка, молодец, но шансов у неё нет, сейчас заберём картину, и ребята отвезут её в лес подальше. Что они с ней сделают перед тем
