— Он что, пускает ей пыль в глаза или старается напугать до смерти? — проговорил Хоган.
Ребус покачал головой. Он подумал о Ли Хердмане, о том, как тот пугал своих клиентов-подростков, испытывая их.
— Это Бримсон подложил те наркотики. Он ввозил их в страну на самолете, Бобби, и я подозреваю, что Шивон это известно.
— Так за каким дьяволом он сейчас все это проделывает?
— Может быть, чтобы напугать ее. Надеюсь, что только за этим…
Он подумал о Ли Хердмане, приставившем к своему виску пистолет, о бывшем солдате ОЛП, выпрыгнувшем из самолета навстречу своей гибели.
— А парашюты у них есть? — спрашивал Хоган. — Выпрыгнуть она может?
Ребус не отвечал. Челюсти его были крепко сжаты.
Самолет проделывал теперь петлю, но все еще в опасной близости от моста. Одним крылом он оборвал висящий там кабель и кувыркнулся вниз. Ребус невольно сделал шаг вперед и заорал «Нет!», когда самолет рухнул в воду.
— Черт его дери! — вскрикнул Хоган.
Ребус все глядел на то место, где поначалу виднелись искореженные обломки, от которых поднимался дым и где вскоре все скрылось.
— Нам надо туда, вниз! — кричал Ребус.
— Каким образом?
— Не знаю… возьмем моторку! В Порт-Эдгаре есть люди.
Они бросились обратно в машину и, с визгом развернувшись, помчались к дамбе, где уже завывала сирена и сбегались матросы и служащие порта. Ребус припарковался, и они бегом ринулись вниз, к самой воде, мимо лодочного сарая Хердмана, где Ребус краем глаза уловил какое-то движение — движущееся яркое пятнышко. Но ему было не до этого — он торопился. На причале мужчина отвязывал скутер. Они показали ему свои удостоверения.
— Подвезите!
Мужчине было под шестьдесят, лысый, седобородый. Он смерил их взглядом:
— Вам нужны спасательные жилеты.
— Не нужны. Только доставьте нас туда, — сказал Ребус и после паузы добавил: — Пожалуйста!
Мужчина бросил на него еще один взгляд и кивнул, соглашаясь. Ребус и Хоган влезли в лодку и вцепились в ее борта, когда владелец на бешеной скорости вывел ее из гавани. Другие мелкие суда уже обступили жирное пятно керосина на поверхности воды, а со стороны Саут-Квинсферри подходил спасательный катер. Ребус вглядывался в воду, понимая всю бесполезность этого занятия.
— Может, это не они, — сказал Хоган. — Может, она не полетела.
Ребус кивнул, желая, чтобы он заткнулся. Если что и оставалось, это уже разбросано течением и бурлящими в воде моторами катеров.
— Нужны водолазы, Бобби… ныряльщики, сколько бы это ни стоило…
— Об этом позаботятся, Джон. Здесь же есть специальная служба.
Ребус почувствовал, как рука Хогана сжала его плечо.
— Господи, еще эта моя идиотская шутка насчет береговой охраны…
— Ты не виноват, Бобби.
Хоган подумал:
— От нас уже ничего не зависит, правда?
Ребус вынужден был признать поражение и расписаться в собственном бессилии. Они попросили шкипера доставить их на берег, что тот и сделал.
— Ужасный случай, — прокричал он, перекрывая гул навесного мотора.
— Да. Ужасный, — подтвердил Хоган. Ребус лишь глядел на кипение воды за бортом.
— Мы все-таки едем на летное поле? — спросил Хоган, когда они выбрались на сушу.
Ребус, кивнув, направился к «пассату». Проходя, он замедлил шаг возле лодочного сарая Хердмана — его внимание привлек другой сарай, гораздо меньший, расположенный рядом. Возле него стояла машина. Это был старый БМВ седьмой модели тускло-черного цвета. Машина была ему незнакома. Откуда же то яркое пятно, что промелькнуло? Он поглядел на ворота. Ворота заперты. Были ли они открыты, когда они здесь пробегали? Может, яркое пятно мелькнуло в воротах? Ребус подошел к ним, толкнул. Ворота не поддались. Кто-то стоял за ними, придерживая их. Ребус отошел на несколько шагов и сильно ударил в ворота ногой, поддав еще и плечом. Ворота открылись, сбив с ног стоявшего за ними человека. Тот растянулся на земляном полу. Красная, с короткими рукавами рубашка. Пальмы на спине. Лицо, поднятое навстречу Ребусу.
— Мать твою… — пробормотал Бобби Хоган, глядя на вываленный на одеяло целый арсенал оружия. Содержимое двух шкафчиков, сейчас раскуроченных и зиявших пустотой. Пистолеты, револьверы, автоматы…
— Воевать задумал, Павлин? — спросил Ребус. Тот, встав на четвереньки, потянулся к ближайшему пистолету. Тогда Ребус, сделав всего один шаг, занес ногу и ударом ноги по лицу повалил его обратно на землю. Джонсон в беспамятстве распластался возле него.
Хоган все качал головой.
— Как же мы, черт побери, могли все это не обнаружить? — сокрушался он, вопрошая не то себя, не то Ребуса.
— Может, именно потому, что это было у нас под носом, как и все прочее в этом поганом деле.
— Но что означает такое количество оружия? Зачем оно?
— Предлагаю тебе расспросить об этом нашего общего друга самому, — сказал Ребус, — как только он очухается. — И он повернулся, чтобы уйти.
— Куда ты?
— На летное поле. А ты оставайся здесь с ним. Попроси подмоги.
— Джон… Ну какой смысл?
Ребус приостановился. Он понимал, что имел в виду Хоган: какой смысл отправляться на летное поле? Но затем он продолжил путь — просто потому, что не знал, куда еще себя деть. Он набрал на мобильнике номер Шивон, но ответ был, что «абонент временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее». Он набрал этот номер позднее — все тот же ответ. Кинув оземь эту серебристую коробочку, он наступил на нее ногой и стал сильно, как только мог, давить каблуком.
Уже спустились сумерки, когда Ребус оказался возле запертых ворот, ведших на летное поле.
Он вылез из машины и попробовал позвонить в звонок, но никто не ответил. Через ограду ему была видна машина Шивон, стоявшая возле входа в контору. Дверь конторы оставлена открытой, словно второпях. А возможно, здесь происходила борьба, вот дверь закрыть и забыли.
Ребус толкнул ворота, надавив плечом. Цепочка загремела, но не поддалась. Он лягнул ворота, встав к ним задом. Еще раз и еще. Давил плечом, бил кулаками. Потом, жмурясь от боли, бодал головой.
— Шивон… — Голос его срывался.
Он знал, что ему нужно: кусачки. Патрульная машина привезла бы их, если бы Ребус мог каким-то образом вызвать ее.
Бримсон… Теперь все было понятно. Понятно, что Бримсон занимался наркоторговлей, что он и подложил наркотики на яхту погибшего друга. Неясно — зачем, но он это выяснит. Шивон удалось узнать истину, за что она и поплатилась жизнью. Наверное, она боролась с ним, чем и объясняются странности полета.
Он широко открыл глаза, сморгнул слезы.
