– Да, понимаю.
– И зная, что граф Шалтре...
– Которого вы убили.
– Да...
– Продолжайте.
– Отец выяснил, что Шалтре получил разрешение от ее величества Черовы создать армию наемников драконлордов...
– Ну и?
– Он договорился с некими вассалами о моей защите.
– Очень правильная идея.
– Вы так считаете?
– Я уже сказала это раньше и теперь повторяю: да, мой дорогой Айрич.
– Отец знал, что эти люди прекрасно подходят для выполнения такой задачи, потому что они отличались осмотрительностью, обладали чувством долга и не знали страха.
– Хороший выбор, как мне кажется.
– Они были дзурлордами.
– Продолжайте.
– Как, вы еще не поняли?
– Нет, мой добрый Айрич.
– Они были бароном и баронессой Даавия.
– Мои отец и мать?
– Совершенно верно.
– Но ведь их убили.
– Но вовсе не во время бегства с поля боя. Доставив меня в безопасное место, они позволили врагам себя убить, чтобы никто не узнал тайны.
– Так вы хотите сказать?..
– Да, именно поэтому они и обратились в бегство, когда враг напал на ваши владения. Они знали, что целью наемников было мое убийство, а они дали клятву меня спасти.
– Значит, их нельзя обвинить в трусости!
– Более того, моя добрая Тазендра, они самые настоящие герои, о чем я готов свидетельствовать перед вашим Домом. Они вовсе не бежали с поля битвы, а выполняли долг чести.
Глаза Тазендры засияли, точно огонь на вершине Горы Дзур.
– В том нет позора.
– Ни в малейшей степени, Тазендра.
– Ба. Называйте меня Даавия.
– Как пожелаете, баронесса.
– К вашим услугам, герцог.
– Рад за вас, баронесса, – сказал Кааврен.
– Благодарю, лейтенант.
Кааврен вздохнул.
– Кааврен, кажется, вы расстроены? – спросил Пэл.
– Я рад за Тазендру, о, простите, баронессу и за Айрича тоже, но все ж...
– Но что? – не утерпела Тазендра (мы, во всяком случае, будем по-прежнему называть ее именно так, чтобы не путать наших читателей).
– Не вызывает сомнений, что наши друзья покинут службу в Гвардии и мне будет их очень не хватать. А разве вы, Пэл, не будете без них скучать? Скажите откровенно.
– Конечно, Кааврен. Но все ж...
– Но что?
– Боюсь, я, как и Айрич с Тазендрой, не собираюсь продолжать службу.
– Неужели? – с удивлением и горечью воскликнул Кааврен. – И вы тоже?
– Я подал прошение его величеству, который заинтересовался моей особой, чтобы он разрешил мне стать учеником доверенного лица, герцога Уэллборна.
– О, из вас, мой друг, получится замечательный представитель этой удивительной профессии, однако...
– Да?
– Не знаю, есть ли мне смысл оставаться в Гвардии. Наверное, вы правы, Айрич, сказав, что она постепенно превращается в полицию. Впрочем, есть ли у меня выбор? Без вас, друзья мои, мне будет очень грустно.
– Ба, – возразил Пэл, – вы молоды, у вас еще будет множество друзей. Кроме того, хоть я и буду занят, но не покину двор, а значит, мы сможем время от времени встречаться.
Кааврен ничего не ответил, и несколько лиг они проехали в молчании. Наконец Кааврен заговорил:
– Что ж, так тому и быть. Вы покинете меня, чтобы следовать велению своей судьбы, и я желаю вам удачи. А у меня по крайней мере есть теперь чин лейтенанта, который позволит мне вести приличный образ жизни.
– Что вы имеете в виду? – спросила Тазендра.
– Я смогу оставить себе наш дом и буду продолжать в нем жить. А ваши комнаты сохраню в прежнем виде – на случай, если вы когда-нибудь пожелаете меня навестить.
– Отличная мысль, – ответили остальные.
– И кто знает, – сказал Кааврен, глядя на расстилающуюся перед ними дорогу так, словно он смотрел в будущее, – возможно, судьба еще соберет нас вместе. По причинам, о которых мы сейчас и не подозреваем.
– Кааврен, вы уже говорили, что иногда обладаете даром предвидения, – промолвил Айрич. – И в данном случае я уверен, так оно и будет. Более того...
– Более того?
– Как сказал однажды Пэл нашему капитану... – Ну?
– Мы ни о чем другом и не просим.
ЭПИЛОГ
Как выяснилось, Сиодра имела такое влияние при дворе, что казнить ее не удалось, однако она оставалась в заключении и умерла там через четыреста лет. Литра сохранила свой пост главнокомандующей до тех пор, пока девяносто лет спустя не оказалась замешанной в историю с Белыми Кубками, что стоило ей не только должности, но и головы.
Иллиста и ее брат были отправлены в ссылку, считается, что до самой смерти они прожили в островном королевстве на Западе.
Ланмарею уволили со службы, а Г'ерет получил пост бригадира Гвардии Феникса и принял под свое командование оба батальона. Батальон Белых Шарфов Г'ерет превратил в весьма эффективную полицию, что позволило ему сохранить батальон Красных Сапог во главе с лейтенантом Каавреном в качестве элитной дворцовой Гвардии и боевого корпуса, в который когда-то и вступал наш тиаса. И хотя все эти события не убавили соперничества между двумя батальонами, им приходилось постоянно сотрудничать, и в результате конфликтная ситуация разрешилась. К лучшему или к худшему – об этом судить читателю. Историк сохраняет беспристрастность, считая, что его задача состоит лишь в том, чтобы, как умело сформулировал Мастер Охотник, пролить свет на темные пространства прошлого.
Айрич, верный своему слову, оставил Гвардию Феникса еще до конца года, забрав с собой Тазендру, которая, в свою очередь, захватила Мику. Пэл оставался на службе немного дольше, но со временем его прошение было удовлетворено, и он стал изучать искусство доверительности, разместившись во дворце, в Крыле Атиры. Несмотря на обещания Кааврену, они редко виделись, а когда встречались во время дежурств тиасы, обменивались лишь приветствиями и несколькими словами.
В четвертый год правления Тортаалика, в месяц Орки, весь двор отправился в Пепперфилд, чтобы окончательно утвердить договор с Крионофенарром; все было проделано с большой поспешностью – следовало учитывать короткий срок жизни людей с Востока. Кааврен присутствовал при заключении договора в качестве лейтенанта батальона Красных Сапог.
Катана э'Мариш'Чала, к радости тиасы, оставалась в его батальоне тридцать восемь лет из положенных пятидесяти семи, после чего, представив его величеству полотно “Императрица возле камина”, получила разрешение вернуться к своему творчеству.
