в остальном оглушите весь мир бессмысленным криком. Механизируйте все! Не давайте никому возможности подумать. Стандартизируйте «развлечения». Чем громче и какофоничнее, тем лучше! Короткие промежутки между одним звуком и другим могут быть заполнены призывами, повторяемыми до тех пор, пока гипнотическая сила не даст им силу приказа, купить тот или иной продукт бизнесменов, которые являются реальной властью в государстве, для кого предательство своей страны — само собой разумеется.
Казалось бы, история последних тридцати лет достаточно красноречива. Чего эти отупевшие идиоты никогда не осознают, так это того, что живой организм должен разумно адаптироваться к окружающей среде, иначе он погибнет при первом серьезном изменении обстоятельств.
Где бы была Англия сегодня, если бы один человек, который десятилетиями сознательно держался «в пустынном одиночестве» как «ненормальный», «эксцентричный», «опасный», «не заслуживающий доверия», «с которым невозможно работать», не отобрал страну у сбитых с толку «безопасных» людей?
И что он [Уинстон Черчилль] мог сделать, если бы люди не ответили? Ничего такого. Значит, есть еще те, с чьими независимостью, чувством реальности и мужественностью начинают считаться, когда милые, добрые, пушистые стаи в ужасе разбегаются от единственного волчьего завывания.
Да, они здесь, и они могут вернуть нам нашу свободу — если только мы сможем заставить их увидеть, что враг в Уайтхолле более коварно фатален, чем враг в Доме.
На этой ноте я вернусь к своему молчанию.
Печально. На нас давит постоянный контроль и с Шум: 24-часовые «новости» и бесконечные барабанные дроби; первоначальная мысль остается неуслышанной. «Равенство» может быть достигнуто только путем подавления всех интересных или необычных характеристик; если бы нам было предназначено быть «равными», мы должны были бы стать такими. Голос Кроули был подавлен, а вместе с ним и человечество.
В Астон Клинтон было очень мало разговоров. Он отметил «долгий и довольно унылый разговор» с неким Биггином 7-го числа, добавив: «Посредственность, какой бы умной она ни была, не может быть достойной внимания». Помогли письма. Странствующий епископ, называвший себя Мар Василий Абдулла III, также известный как доктор Уильям Бернард Кроу, писал ему о многих вещах, в том числе о происхождении «гностической католической церкви», упомянутой в гностической мессе Кроули[605]. 11 ноября 1944 г. Кроули просветил Кроу относительно значения Эры Водолея, вера в чьи особые свойства будет доминировать в народной магии после войны.
Разговор об Эрах Рыб и Водолея не полный. У Эры также есть противоположный знак в качестве одной из характеристик, и иногда он может быть даже сильнее, чем исходный знак. Назвать это Эпохой Водолея на самом деле — шутка. До сих пор характеристика этой Эры была скорее Львиной.
6 июня 1944 года, вторник.
Истинное время 4–8 утра. Началось вторжение[606].
День Д! Но для Кроули «самый длинный день» пришелся на субботу 10-го числа. Пока войска союзников пробирались через заросли Нормандии, Кроули, которому не хватало героина и которого одолевала скука, пошел в англиканскую церковь в Бакленде на утреню, а затем в 17:00 пошел в методистскую часовню Бакленда: «Священнослужитель — дрожащее существо в твиде, очень неопрятное. Я не мог разобрать ни слова, из того, что он сказал. В церкви пели ужасный мрачный гимн». Странно думать, что героиновая лихорадка привела его в церковь! Знал ли он то, чего не знает англиканская церковь?
Затем, в июне, Министерство снабжения начало «преследование проспекта». Это был проспект для «Книги Тота». Ограничения на выпуск бумаги означали, что книга была выпущена как периодическое издание и стала «Равноденствие, том III, № 5». «Равноденствие», которое выпускалось уже 35 лет, задуманное, чтобы противостоять мукам Эона, держалось хорошо. Фрида, однако, была зла, что ее картины появлялись в плохих репродукциях в «Книге Тота» и сводились теперь лишь к иллюстрациям. Кроули получил «длинные причитания от Ф.Х. с сумасшедшим предложением: я должен исключить ее работы из издания и извиниться! Это немыслимо». Он достаточно пострадал из-за Фриды и ее репутации. Когда он пригрозил нанять другого художника-исполнителя, Фрида уступила.
30 июня Алистер написал Нэнси Кунард, чтобы пригласить ее в Белл, обращаясь к ней как «Мой странный попутчик в чудовищных мирах!» Звучит романтично, но может быть здесь дело в каламбуре; «попутчик» — это тот, кто поддерживал коммунистов, не вступая на самом деле в компартию[607]. Кроули наслаждался обменом стихами с Нэнси Кунард, когда она работала секретарем в войсках Свободной Франции, а затем в Верховном штабе союзных экспедиционных сил. В июле 1943 года он нашел ей лондонское жилье: простую квартиру на Джермин-стрит. Она написала ему:
Я влюблена в ваши стихи. И продолжаю думать о вдохновляющем ««La Gauloise».
[…] Я пошла снять комнату, о которой вы мне сказали. […] Мне сказали, что у моей петиции о поездке во Францию есть хорошие шансы.
Итак, я в любом случае буду готова въехать в эту среду (послезавтра, 23 августа), если вы согласны.
Мне ничего не нужно — что-то вроде кушетки, по возможности стол — крючок-другой.
С любовью, Нэнси[608].
22 июля 1944 года он снова написал ей:
Моя дорогая Нэнси,
Твори свою волю — таков да будет весь закон.
Как приятно получить письмо — и такое письмо! от вас, кто всегда играл такую большую роль в жизни моего воображения!
Большое спасибо за военное стихотворение; оно так прекрасно в ритме и выражении, так сильно, что может заставить человека визуализировать, а также испытать ваши чувства.
Еще одно августовское письмо: «Любимая женщина мечты! Твори свою волю — таков да будет весь закон. Было так мило с вашей стороны сказать, что вы придете». 5 августа Кроули ждал обеда с Нэнси: «Нэнси не пришла». 7-го она объяснила свое отсутствие и дала обещание.
10 дней спустя Нэнси добралась до Астон Клинтон. Это был незабываемый случай. Дневник Кроули: «Нэнси здесь. Восхитительно! Восторг каждую минуту!» Два самых интересных поэта века, Нэнси и Алистер вместе, должно быть, это была магическая встреча.
«Великий человек: воспоминания о Нормане Дугласе» Нэнси Кунард относится конкретно к той неделе в августе 1944 года:
««Деревня Кроули в Бакингемшире»! Это казалось чем-то вроде счастливой захолустья, вдали от стремительного потока трудностей и событий, и он сам оказался в ней после того, как его сильно потрясли бомбежки в Лондоне. Однажды, когда я была там на встрече с ним, он сказал мне, что ««работает против Гитлера на астральном плане». Весь этот его хулиганский период был уже очень далекл (хотя эти слова, я признаю, заставили меня вздрогнуть), и разговаривать с ним было очень интересно.
Нэнси снова подумала о
