кулинарии жены и сделало мистера Рамиреса таким шарикообразным.
В целом и в общем, Фред был неплохим человеком, единственный его недостаток, кроме тяги к перееданию, — это алчность до денег. Конечно, он не всегда был таким. Рамирес родился в простой семье с простыми родителями, и этот путь до верхушки дался ему достаточно тяжело. Но так часто бывает — деньги меняют людей. Заработав на огромный дом-особняк, Фред понял, что ему нужно еще больше и больше.
Вероятно, этому человеку стоило научиться останавливаться. Но он никогда не задумывался об этом. Не приходилось.
Прямо сейчас мистер Рамирес сидел в своём уютном кабинете за широким письменным столом и с большим удовольствием поглощал любимые панкейки, приготовленные женой. Сейчас он казался самым счастливым человеком на свете. Кто знает, может быть, так и есть?
Дверь, ведущая в кабинет, распахнулась, и Фред недовольно фыркнул, когда заметил на пороге взволнованную секретаршу. Он не собирался прерываться от своего важного занятия, поэтому пришлось отвечать с набитым ртом.
— Лиза, я же просил тебя никого ко мне не пускать. Я сейчас занят!
Но не дожёванный кусочек панкейка случайно выпал изо рта, когда секретарша слегка отошла в сторону, впуская в кабинет непрошенных гостей. Фред принялся обеспокоенно и спешно стирать салфеткой сироп с пальцев, с уголков рта и со стола. Сердце в груди бешено заколотилось, и Рамирес поспешил подняться, чтобы поприветствовать гостей.
— Добрый день, мои дорогие гости! Ох, как я рад вас видеть, — он протянул руку для рукопожатия с высоким мрачным мужчиной. Тот, что поменьше, добрый жест проигнорировал и даже не посмотрел на мэра.
Этот заносчивый молодой человек никогда не нравился Фреду. Впрочем, они его и не сильно-то интересовали. Мэр перевёл взволнованный, но восхищённый взгляд на женщину, пришедшую вместе с ними, после чего бережно взял в свою руку её маленькую кисть и учтиво наклонился, чтобы почтительно поцеловать мягкую нежную кожу.
— Особенно я рад видеть вас, мисс Ричардсон, — ласково произнёс Фред, любуясь лёгкой улыбкой, застывшей на её алых губах.
Именно благодаря её решению Фред находился в кресле мэра. Мужчина старался не думать о том, что мафия просто сочла его достаточно удобным, он свято хотел верить, что Эрика заметила в нём нечто особенное. В конце концов, каждый человек на планете хотел считать себя особенным, Фред — не исключение.
Да и казаться особенным в глазах такой дивной женщины — драгоценная награда. Нет, вы не подумайте, Рамирес был хорошим мужем и очень ценил свою жену, он никогда не изменял ей, а секретаршу специально выбрал самую страшненькую, чтобы супруга поменьше нервничала. Только вот миссис Рамирес никогда и не волновалась из-за той замарашки, единственная женщина, которая вынуждала её кусать локти — это Эрика Ричардсон.
Эта удивительная красавица была своего рода исключением. Когда Фред смотрел на неё, всё напрочь вылетало из головы. Вероятно, глубоко в душе Рамирес безумно вожделел Эрику. Да и впрочем, разве любой другой мужчина на его месте себя так не чувствовал бы? Маленького роста, но на высоких каблуках, всегда в красивых нарядах, подчёркивающих аккуратную фигуру, восхитительные бёдра и пухлую грудь, на которую Фред изо всех сил старался не пялиться. Одной рукой она элегантно опиралась на тросточку. Когда некоторые глупцы пытались понять, отчего мафией правит именно женщина, Рамирес осознавал, что знает ответ на этот вопрос. После редких визитов Эрики Фреду приходилось поскорее в невозможном воодушевлении возвращаться домой, к жене.
— Прощу прощения, что отвлекаем вас от трапезы, — нежно произнесла Эрика, и от её мягкого голоса внизу живота на мгновение защекотало. Он встрепенулся, пытаясь отвлечься от наваждения.
— Мисс Ричардсон, вы имеете право отвлечь меня даже от собственных похорон!
Она сдержанно улыбнулась, после чего вальяжно прошла в кабинет и опустилась на диван, сложив ногу на ногу. Её острые коленки приковывали взгляд, и Фред слегка покраснел, чувствуя себя в присутствии этой женщины крайне глупо. Он не замечал гневных взглядов гангстеров, направленных на него, поэтому, почувствовав себя всесильным, присел на диван в непозволительной близи от Эрики. Она насмешливо хмыкнула и слегка наклонилась.
— Однако мы пришли по важному делу.
— Слушаю-слушаю, — на придыхании отозвался Фред, уже без стеснения разглядывая разрез её декольте. Он протянул руку, чтобы позволить себе дотронуться до её запястья, но тут же был очень грубо остановлен.
Тот невежливый гангстер сжимал его с безумным остервенением, и только сейчас мэр разглядел в его глазах разгорающийся гнев.
— Руки, блядь, подальше держи, скотина тупорылая, — прошипел он, потянув конечность в сторону слишком сильно, так, что Фред даже взвыл от боли.
— Адам, тише, — хмыкнула Эрика. — Не нужно торопиться. Мы ещё успеем сделать ему о ч е н ь больно.
— Мисс… Ричардсон, да я… я ничего такого не собирался сделать! Я… просто! — заикающимся голосом тут же принялся оправдываться мэр.
Эрика поднялась на ноги, слегка отпихнув Адама в сторону, из-за чего тому пришлось отпустить Фреда. Но не успел мэр испытать облегчения, как женщина подняла острый конец своей тросточки и приставила его прямо ко лбу, слегка надавив. Рамирес ойкнул, испытав короткую боль, после чего почувствовал, как по лицу капелькой потекла какая-то влага. Кровь.
— Взятки вы тоже «просто» брали? И деньги из бюджета? — миловидное женское личико вдруг скривилось, и мэру стало не по себе. Признаться, подчас он забывал, что эта красавица — глава мафии.
— Я… я… я… — он попытался что-нибудь придумать, но от страха внутри всё свело, да и нужные слова не находились никак. Иногда Фред действительно слегка пользовался своим положением, но разве было в том что-то настолько ужасное? Кажется, сама мафия тоже деньги зарабатывала не слишком честным путем.
Сказать всё это Рамирес не мог, ведь безумно боялся. Он знал, что его правда могут убить, если не убить — то спихнуть с поста.
— Не люблю слушать, как мужчины оправдываются, так что не нужно начинать, — усмехнулась Эрика. — Что вы там успели себе купить, м, мистер Рамирес? Милый ресторанчик в центре города? Для чего он вам, позвольте спросить?
— Ж…ж-ж-жене…
— Крайне мило, но люди платят налоги не ради того, чтобы вы покупали ресторанчики супруге, — она говорила таким тоном, каким женщины обычно говорят с маленькими детьми, когда поучают их.
— П…прост…
— Ах, вы хотите извиниться? — она ахнула, а затем убрала свою тросточку, но лишь для того, чтобы резко воткнуть её острый конец в стену совсем рядом с лицом мэра. Тот на мгновение забыл, как дышать, ему показалось, что холодная сталь уже воткнулась в его плоть, оставив после своего вмешательства огромную кровоточащую дыру.
