совсем другого человека тогда. Вдруг именно сейчас я настоящий? Инфантильный, эгоистичный бесчувственный мудак, который не умеет проникаться чужими эмоциями, думая лишь о собственном удовольствии и берегущий только свою шкуру? — Астарот быстро взглянул на дверь, и та просто исчезла. Испарилась, оставляя стену будто бы замурованной. Брюнет медленно, с надменностью хищника приближался к ведьме. Верховная, наученная стычками с Майклом ещё во времена их вражды и с тем же красноглазым замерла на месте, не спешив вжиматься в стену, как раньше. По крайней мере, так он её не прижмёт, и может, ей удастся отскочить в сторону и побегать от него хоть немного. — А хотя погоди. Разве тебе такие не нравятся? — он притворно удивлённо покачал головой, опустив уголки губ. — По-моему, Лэнгдон как раз такой.
— Не смей так говорить! Майкл совсем другой, ты не знаешь его! — Делия шагнула навстречу, но тут же осеклась. Если рядом с Антихристом, сколько бы они не грызлись, она опасности не ощущала и могла хоть вплотную подойти, то Астарот где-то даже на подсознательном уровне заставлял всё внутри сжиматься от страха. Глядя на него, можно было вспомнить только одно слово: необузданный.
— А какая разница? Что в сущности это меняет? — блондинка не поняла, как он вдруг оказался за её спиной и заломил ей руки. Его дыхание противно обжигало ухо, а всё её существо желало немедленно выбраться, казалось, что ещё чуть-чуть, и её стошнит. И как она только умудрилась тогда поцеловать его? Даже запах, едкий, навязчивый, душный, как запах гари и завянувшего цветка, выворачивал нутро. — Такая святая Верховная, изо всех сил пытающаяся помочь всем и всегда, идеалистка и максималистка, не знающая полутонов, так легко и без особых ухаживаний раздвинула ноги перед самим Антихристом, порождением зла. Почти сразу после первого и единственного поцелуя. Что это, Корделия, если не лицемерие?
Девушка тяжело дышала и стиснула зубы, чтобы не заплакать. Да как он смеет такое говорить, не зная всей истории, не зная чувств, которые они с Майклом испытывали, не зная, какие дилеммы были тогда у неё в мыслях, и что она действительно винила себя за их связь первое время?
— Он доказал искренность своих намерений, доказал, что любит меня, научил делать выбор в пользу собственных желаний и собственного счастья, научил видеть полутона. И Майкл никогда не был настоящим злом. Я хотела помочь ему и не ошиблась с выбором. Поэтому не смей осуждать меня! — она вновь вырвалась из его хватки и неожиданно остановилась напротив него, сжимая руки в кулаки. Её светлые ещё больше отросшие волосы были откинуты назад, глаза горели животной яростью, губы подрагивали, а от тела исходила такая бешенная энергия, что Астарот действительно почувствовал себя животным. Животным, которое хочет доказать, что хищник здесь именно он. Всё-таки у них были похожие темпераменты и характеры: они оба могли долго сдерживать эмоции, но если срывались, плохо было всем вокруг; оба были вдумчивыми и имели склонность наблюдать и анализировать, и оба никогда не сдавались, в глубине души оставаясь упрямыми детьми, что придумали себе свою правду и упорно её отстаивали. Именно поэтому мужчина осознал, что тяжелова-то им будет ужиться, но всё-таки, Делия, может, от того, что была женщиной, была более податливой, и прогнуть, он уверен её было куда легче. «Ну вот, теперь я ещё и сексист», — подумал про себя демон, усмехнувшись.
— Не будь такой дурой, — уже начинала немного раздражать её исключительная вера в людей. Неужто недостаточно в них разочаровалась? — Ты должна понять и признать, что тебе просто крупно повезло, что Лэнгдон в тебя влюбился, а не решил запудрить тебе мозги. Так и было бы, если бы Сатана выбрал кого-нибудь поумнее.
— Я поняла, — неожиданно девушка улыбнулась так, словно на неё снизошло озарение и легко коротко посмеялась, так спокойно, что аж бесит.
— И что же ты поняла, котёнок? — красноглазый вопрошающе выгнул бровь, в ответ услышав ещё больший смех.
— А вот всё тебе расскажи, — девушка хитро прищурилась, как он минутами ранее и, как ни в чём не бывало, вернулась за стол, пододвигая к себе тарелку с обедом.
Астарот сложил руки на груди, одной из них подпирая подбородок, с азартом изучая эту непростую штучку. Явно беды с башкой от пережитых страданий. То боится, то спорит, то интригует. «Блять, не влюбиться бы», — как-то со страхом подумал мужчина, чувствуя, что интерес, зародившийся к ней ещё в их первую встречу, может выйти ему боком.
— Я прекрасно знаю, что твоя вспышка смелости пройдёт, как только я дотронусь до тебя, так что не пытайся играть со мной.
— Ты звучишь обиженно, — блондинка чувствовала в себе прилив адреналина.
В ответ брюнет показательно разбил её тарелку и бокал в паре сантиметров от неё.
— Условия существования таковы: не выёбывайся, иначе будут наказания. Беру тебя, когда захочу. Если не согласна, возвращайся к вышесказанному.
Дверь снова появилась в комнате, и Астарот приказал Оциусу увести Корделию в её покои, удалившись.
Делия несколько раз просила не держать её, но тупоголовый бугай не слышал этих просьб, но в прочем, и боли не причинял, аккуратно отпустив, когда они пришли.
Верховная нырнула в ванную и уже не сдержала слёзы, открывая кран и выкручивая его на максимум. Но шум воды не мог перебить её собственных мыслей. «Так легко раздвинула ноги перед самим Антихристом», — звучали слова этой мрази в голове. Он буквально сравнил её с какой-то легкомысленной шалавой. Неужели со стороны это выглядело именно так? А как её девочки это восприняли? Так же? Люди ведь склонны судить поверхностно, никто не будет разбираться в их с Майклом галереи чувств и в их природе. Так паршиво от всего этого. Делия уже жалела о том, что стала Верховной, о том, что родилась ведьмой, обо всём. Почему она не может просто быть счастливой? Всё вокруг перекрывает ей пути к благополучию, будто это злая шутка судьбы или эксперименты госпожи Вселенной.
Девушка залезла под гору из двух одеял и спрятала лицо в подушке, надрывно разрыдавшись. Она должна, обязана отстоять себя, бороться. Но бороться бессмысленно, ведь Астарот вполне сформировавшаяся личность, она не в силах повлиять на него.
Её рыдания продолжались больше часа, после чего она просто валялась, так и не сумев уснуть.
Астарот прекрасно слышал эти хрипы и слёзы. Успокоить её, конечно, хотелось, будь проклята его так мешающая человечность, но смысл успокаивать, если это лишь сильнее выведет их обоих? Демон знал одно правило, которое считал главным: ломай, но не сломай. Именно поэтому он
