Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154
медом не течет, а глаза колючие. Осторожно, Риччо, не иначе прознали в мастерских, что ты у них втихомолку заказчиков сманиваешь, да подослали топтуна для проверки, чтоб прищучить.
Пеппо подобрался:
– Вон оно что! А собой каков?
Росанна фыркнула с непередаваемым сарказмом:
– Из тех, кому свое чихание краше чужой песни. Высокий, осанистый, смуглый, весь в черном, одна шляпа дороже батюшкиной воскресной весты. Глазищи – как в пропасть глядишь, мороз по коже. И шрамы поперек губ, косые такие, две штуки. Поначалу насмешничал, маргаритки нюхал, расспрашивал, не от жениха ли. А потом на тебя перешел – да как клещ вцепился!
Пеппо хмуро покусывал губы:
– Что ты ему ответила, Росанна?
Девушка покачала головой:
– Это умницей притворяться трудно, а дурой – роль нехитрая. Я ресницами похлопала и отправила его к старому Тонио, ну а он, сам знаешь, правую руку от левой уже не отличает, бедолага. – Она вдруг запнулась, шагнула чуть ближе и сменила тон. – Только ты все одно берегись, Риччо. Не понравился мне этот франт.
Еще бы понравился… И всего через два дня после встречи у церкви. Будь он проклят, если это случайность. Значит, за Алонсо все же проследили.
Вдруг плеча коснулась горячая ладонь, и Пеппо отпрянул, словно от тычка булавкой. Только сейчас он заметил, что в кладовой стоит тишина, густая, будто закипающий в котелке крахмал.
– Риччо?.. – чуть растерянно окликнула лавочница. – Я что… я сделала что-то не так? Нужно было сказать ему что-то другое?
Она поколебалась и снова сделала шаг вперед, обдавая юношу теплом и едва уловимым запахом маргариток. Складки юбки с шелестом скользнули ему по ногам, и он торопливо отшатнулся еще на шаг, больно натыкаясь на что-то лопатками.
– Нет-нет. Спасибо, Росанна. Я непременно буду осторожен… – пробормотал он.
Это прозвучало настолько жалко, что тетивщик готов был услышать в ответ издевательский смех и умереть на месте от позора. Однако девушка так же неловко откашлялась:
– Не благодари… Я терпеть не могу этих фанфаронов, а ты… ну… в общем, негоже было бы тебя не предупредить.
Снова зашелестели юбки, со скрипом открылась дверь, впуская скупую вечернюю прохладу и городской гул.
– Смеркается, тебе пора, Риччо. – Голос лавочницы был уже привычно деловит. – Дам тебе знать, если еще кто любопытствовать станет.
– Спасибо. Доброй ночи, Росанна.
Пеппо спустился с крыльца и широким шагом направился по быстро темнеющему переулку к мосту через неширокий каналец, все еще чувствуя, как от удара ноют лопатки, а на лице дотлевает дурацкий румянец.
…Девушка вернулась в лавку и сняла фартук под вопросительным взглядом отца.
– Ты чего это, синичка, в кладовой заблудилась? – пророкотал он, вытряхивая за окно мешок. – Пошла за тмином, полчаса пропадала, а тмин не принесла.
Она озабоченно потрясла фартуком:
– Какой там тмин! Захожу – а из-под ног мышь как шуганет! И ладно бы одна, а то слышу, будто пищит кто-то за мешками.
Барбьери гулко расхохотался:
– Стало быть, в обмороке лежала? А я-то думаю: куда запропастилась?
Росанна сдвинула брови:
– Вам бы все веселье, батюшка. А ну как мыши у нас в мешках с крупой уже свадьбы гуляют? Спасибо, Риччо аккурат из лавки выходил, так подсобил мне эту шельму изловить. У него-то слух – где там мышам.
– Сметливый парень, – кивнул отец. – На прошлой неделе так ножи мне заточил – любо-дорого, сразу видать, что оружейник. Не пойму, чего он по углам хоронится, его б в любой мастерской расцеловали. Ну, через полчаса закроемся. Завязывай покуда мешки и подмести не забудь.
С этим замечанием он подхватил пудовую корзину и поволок к двери. Росанна деятельно взялась было за отцовское поручение, но вскоре отвлеклась, задумчиво опершись на метлу.
Все же Риччо темнит. Он явно был сам не свой, услышав о визитере. Забавно, как легко отражаются на его лице чувства, словно облака бегут по крышам…
Росанна вздохнула, потянулась к кувшину и подлила воды в горшочек с маргаритками. Алонсо так и не проговорился, от кого цветы, как она его ни умасливала. А может, букет все-таки от Риччо? Он ведь почувствовал аромат маргариток там, в кладовой, и покраснел, как девица. Это с его-то бритвенным языком…
Девушка вынула из-за корсажа розетку из нескольких цветов и вернула их в горшочек. Жаль, если завянут раньше времени.
* * *
Пеппо захлопнул дверь своей клетушки, опустился прямо на пол и несколько минут сидел, прерывисто переводя дыхание. Постепенно гулкий сердечный бой начал утихать, и оружейник резко отер ладонями влажный лоб: нужно было успокоиться.
Поднявшись с пола, он резко обернулся к двери и запер ее на второй оборот ключа. Какая чушь! Хлипкую дверь этой неприступной крепости и Алонсо ногой выбьет, хоть амбарный замок на нее вешай. Но руки уже спешно запирали ставни.
Тетивщик долго не мог собраться с мыслями, то стоял на месте, то бестолково мерил шагами комнатенку. Он остервенело ударил в стену кулаком. Успокоился, идиот? Шастает по улицам, веселит гуляк в питейной, ведь уже месяц его никто не трогал! А сеть вокруг затягивается, и ему даже не предположить, насколько она близка и не коснется ли он невзначай пальцами ее ячеек, едва вытянув руку. А хуже всего, что любое решительное действие неумолимо ставит под удар каждого, кто соглашается ему помочь.
Никогда еще Пеппо не был так ненавистен, не казался таким ничтожным и бессильным сам себе. Как яростно он всегда отстаивал свою независимость, как гордился, что умеет постоять за себя и позаботиться о близких! А на поверку даже короткий взгляд из-за угла требует помощника, который примет на свои плечи весь риск, покуда Пеппо отсиживается в безопасном месте. Всего одна крохотная удача… Весть от Лотте в нескольких скупых словах. А тянущаяся за ним клейкая паутина уже пристала к малышу Алонсо и Росанне – ни в чем не виноватым людям, даже не знающим его настоящего имени.
Росанна… Они познакомились в лавке буквально через день после того, как Пеппо поселился в «Шлеме и гарде», и девушка тут же совершила невозможное: сумела поладить с колючим оружейником за десять минут болтовни. Пеппо сам обомлел, вдруг заметив, что стоит, непринужденно облокотившись о прилавок, и беззаботно мелет какую-то веселую чепуху.
С тех пор он редко уходил из лавки Барбьери, не задержавшись потолковать с Росанной. Она была похожа на корзинку миндального печенья – открытая, теплая, источающая аромат радости и благополучия. Слепота Пеппо вызывала у нее не отвращение, а почти детский интерес, и она часто просила оружейника то найти желудь в корзинке с орехами, то
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154
