чем любая выпивка на приеме.
– Она на тебя не смотрела?
– Нет. Вспомни, что ты сейчас сказала, но убери из уравнения меня. – Он поднял брови, ожидая, когда я приду к правильному выводу.
– Но на мате… – У меня округлились глаза. – Ей нравится Гаррик.
– Схватываешь на лету.
– Да. Ты больше не будешь меня отталкивать?
Он отстранился, заглянул мне в глаза в лунном сиянии, затем посмотрел через плечо.
– А ты больше не будешь рисковать здоровьем, чтобы что-то доказать?
– Наверное, буду.
Он вздохнул:
– Есть только ты, Вайоленс. Это тебе было нужно услышать?
Я кивнула.
– Даже когда я не с тобой, есть только ты. В следующий раз просто спроси. Раньше тебе было несложно говорить со мной откровенно. – Вокруг задувал ветер, но Ксейден стоял прочно, как сам парапет. – Насколько я помню, ты даже метала мне в голову ножи, что мне нравится намного больше, чем смотреть, как ты сама себя заживо поедаешь. Если мы все-таки решимся, нужно доверять друг другу.
– И ты хочешь решиться? – Я затаила дыхание.
Он издал вздох, долгий и тяжелый, и наконец признал:
– Да. – Его рука скользнула вверх, погладила мою щеку. – Не могу ничего обещать, Вайоленс. Но я устал с этим бороться.
– Да. – Никогда еще одно слово не значило для меня так много. Затем я моргнула, вспомнив, что он говорил о ревности. – Что ты имел в виду, когда сказал, что тебе очень знакома ревность?
Его рука на моей талии прижала меня крепче, а сам он отвернулся.
– О нет, если я должна тебе доверять и говорить, что думаю, то и от тебя я жду того же.
Я не собиралась быть единственной уязвимой на этой стене.
Он с трудом снова посмотрел на меня.
– Я видел, как Аэтос поцеловал тебя после Молотьбы, и чуть не свихнулся, – проворчал он.
Если бы я его уже не любила, эта фраза стала бы решающей.
– Ты хотел меня уже тогда?
– Я хотел тебя с первой секунды, когда увидел, Вайоленс, – признался он. – И если я был груб с тобой сегодня… ну, просто день такой.
– Я понимаю. А ты знаешь, что мы с Даином просто друзья?
– Я знаю, но тогда в этом сомневался. – Он провел большим пальцем по моим губам. – А теперь возвращайся на твердую землю.
То есть он хотел сидеть здесь дальше и тонуть в своем горе.
– Идем со мной. – Мои пальцы вцепились в его кожанку, чтобы потянуть за собой, если придется.
Он покачал головой и отвернулся.
– Сегодня я не в том состоянии, чтобы о ком-то заботиться. И да, знаю, не стоит так говорить, раз это годовщина смерти Бреннана…
– Знаю. – Я провела ладонями по его рукам. – Идем со мной, Ксейден.
– Ви… – он уронил плечи, и от печали, пронизавшей воздух между нами, у меня ком встал в горле.
– Доверься мне. – Я сделала шаг из его объятий и взяла за руки. – Идем.
Прошло лишь мгновение напряженного молчания – и он кивнул, шагнул навстречу, поддерживая меня, когда я повернулась.
– Я справляюсь намного лучше, чем в прошлом июле.
– Вижу-вижу. – Он оставался рядом, не отпуская мою талию. – Еще и в платье, блин.
– Вообще-то это юбка, – сказала я, оглянувшись через плечо в паре ярдов от стены.
– Вперед смотри! – буркнул он – и только страх в его голосе не дал мне выкинуть что-нибудь дерзкое – например, проскакать последние ярды вприпрыжку.
Как только мы оказались в окружении стен, он прижал меня спиной к себе.
– И больше никогда не рискуй из-за таких мелочей, как разговор со мной, – низко пророкотал он у самого моего уха, отчего мурашки пробежались по позвоночнику.
– В следующем году будет так весело, – подколола я его, двинувшись вперед и сплетая наши пальцы.
Мои и его.
– В следующем году Лиам проследит, чтобы ты больше не вытворяла глупостей.
– Ты будешь в восторге от его писем, – пообещала я, перескакивая последние ступеньки на землю. – Хм, – я оглядела пустой двор, надевая туфли. – Гаррик и Боди только что были здесь.
– Наверное, поняли, что я их прибью за то, что они тебя пропустили. В платье, Сорренгейл? Вот серьезно?
Я взяла его за руку и двинулась через двор.
– Куда мы? – Он снова говорил, как тот засранец, которого я видела в первый день нашей встречи.
– Ты ведешь меня к себе, – бросила я через плечо, когда мы уже приближались к общежитию.
– Что?
Я распахнула дверь, радуясь, что теперь в свете магических огней видела его всего, включая и этот оскал.
– Ты ведешь меня к себе.
Повернув налево, я направилась по коридору сначала к своей комнате, но потом двинулась по широкой винтовой лестнице.
– Кто-нибудь увидит, – возразил он. – Я же не за свою репутацию волнуюсь, Сорренгейл. Ты – первокурсница, а я – твой командир…
– Да почти все и так знают – мы в ту ночь спалили пол-леса, – напомнила я, когда мы миновали дверь в коридор второкурсников. – Ты знал, что, когда я впервые поднималась здесь с Даином, была в ужасе от того, что у лестницы нет перил?
– А ты знала, что я не хочу слышать его имя из твоих уст, когда ты ведешь меня в мою же комнату? – он плелся за мной, и тени расползались по стене, словно чувствовали его настроение и не хотели иметь с ним дел.
Но тени меня не пугали. Больше меня ничто в нем не пугало, кроме широты моих чувств к нему.
– Я о другом. Взгляни на меня теперь. – Я широко улыбнулась, толкая сводчатую дверь на этаж третьекурсников. – Чуть ли не пляшу на парапете в платье.
– Не лучший момент, чтобы напоминать, – он последовал за мной.
Коридор выглядел так же, как у второкурсников, только дверей здесь было меньше, а потолок – высокий и сводчатый.
– Какая твоя?
– Надо бы заставить тебя угадывать, – пробормотал он, но сам не разжал пальцы на моей руке, направившись в конец длинного коридора. Ну естественно, его – последняя.
– Четвертое крыло, – фыркнула я. – Всегда в самой заднице.
Он снял свои охранные чары и открыл дверь, пропуская меня первой.
– Придется либо обновить чары перед отъездом, либо научить тебя открывать их за следующие десять дней.
Я не думала о надвигающемся расставании, впервые ступая в его комнату. Вдвое больше моей – и само помещение, и кровать. Все-таки стоит дожить до третьего года. А может, размер… хм, связан с его званием, кто знает.
Здесь было безупречно чисто. Большое мягкое кресло у кровати, темно-серый коврик, широкий деревянный гардероб, опрятный рабочий стол и книжный шкаф, тут же пробудивший во мне зависть. Все место рядом с дверью занимала стойка для мечей – со столькими кинжалами, что я со счета сбилась, – а напротив, рядом со столом, стояла мишень, прямо как у меня. В одном углу – стол со стульями. Окно выходило на Басгиат. Его обрамляли плотные черные шторы с символом Четвертого крыла по нижнему краю.
– Иногда мы проводим здесь собрания командиров отделений, – сказал он с порога.
Я развернулась и увидела, что он с любопытством разглядывает меня, словно ждет моего вердикта о его жилье. Пройдясь мимо арсенала, я провела пальцами по рукояткам нескольких кинжалов.
– Сколько вызовов ты выиграл?
– Лучше спроси, сколько раз я проигрывал, – сказал он, шагнув через порог и закрывая за собой дверь.
– Вот то эго, которое я так хорошо знаю и люблю, – пробормотала я, направляясь к кровати – с черным постельным бельем, как и моя.
– Я тебе уже говорил, как ты сегодня прекрасна? – Его голос стал звучать ниже. – Если нет, то я глупец, потому что ты сногсшибательно прекрасна.
Жар хлынул к моим щекам, губы изогнулись в улыбке.
– Спасибо. Теперь садись.
Я похлопала по краю его кровати.
– Что? – он поднял брови.
– Садись, – приказала я, не сводя с него глаз.
– Я не хочу об этом разговаривать.
– Я и не говорила, что ты обязан.
Ни к чему спрашивать, о чем «об этом», и я не дала бы тому восстанию, что произошло несколько лет назад, вогнать клин между нами – даже на одну ночь.
К моему полнейшему удивлению, он подчинился и присел
