она мотнула головой в сторону города: — Ты же не разочарован?
Кажется, чёрная девочка хотела спросить: не страшно ли мне.
— Это твой праздник, — пожал плечами я и в отместку чуть поддразнил её упоминанием о предыдущем моём времяпрепровождении, а значит и о предыдущей девушке: — Ничуть не хуже эльфийского суперотеля, уместившегося в дуплах здоровенного дуба.
Она дразниться не стала — улыбнулась вполне искренне. Но всё-таки добавила:
— Мы сейчас пересечём границу города, а внутри — ты же прочитал? — опасно.
— У нас было время, когда я шёл по улице, обыкновенной улице своего родного города, которого никто не называл «обителью греха», и спокойно воспринимал любого встречного — каждого встречного! — как возможного врага. А у меня тогда была одна-единственная жизнь.
— Но я не хочу воспринимать их, — она махнула рукой на недалёких прохожих, уставилась в меня своими невозможно-светлыми глазами и почти оскалилась: — воспринимать их спокойно! В Кроссвил приезжают не за этим!
— Майя, — эта сумасшедшая всё-таки заразила меня, и её имя у меня прозвучало почти без всяких искажений — как «моя»! — Это твой праздник. Или ты хочешь лично от меня услышать команду: фас!
В ответ она поцеловала. Наши лица, наши тела и так были недалеко друг от друга, онаэто расстояние свела в ноль. Она прижалась ко мне телом к телу, губами к губам, языком к языку… Вот только всё это сделала не единым движением и отнюдь не быстро. Сначала чуть качнулась, и её груди коснулись моей груди, но она продолжила — всё больше и больше вдавливая их в меня, заставляя вчувствоваться в их упругую податливость. Так она месяц тому назад вдавливала в себя мой палец, который в конце даже почувствовал жёсткость её ребра и её биение её сердца.
Сам поцелуй был краток, как вспышка молнии. Ну и напоследок её колено проверило, как всё это на меня подействовало. Адекватно, я вам скажу, адекватно.
Нет, это было не самый последок. На самый — она промурлыкала:
— Нет, ну ты скажи, умею же я поднимать настроение?
— Скажу, — пришлось чуть поправиться мне: — это наш праздник!
— Да!
И подтверждая сказанное, Улла’Утта, испустила великолепный рык.
Если до этого кому-то мы были ещё неинтересны — подумаешь, ещё одна целующаяся парочка у стен Кроссвила, то теперь не глядящих в нашу сторону не осталось!
Пантера на себя обратила внимание вовремя, начали мы свой вечер — солнце уже клонилось к горизонту — с магазинов. Я вспомнил, как в Хаузе Аранора, едва заметив камень-дом, кинулась в него. Конечно она на несколько недель старше кошки, но и та, наверняка уже измучилась без полноценного отдыха. Не говоря уж о том, что она — третьей — ночью ни мне, ни, смею надеяться, Майе будет ни к чему.
Карты местного города грехов в общем доступе имелись и, значит, на нашей отрядной — отображались тоже. Впрочем, официальные планы были для нашей не единственными источниками. Чи-сан запустила контекстный поиск по всей библиотеке, где упоминалась, так сказать, география города, и его карта расцветилась разными мелочами типа проходных дворов, крыш зданий, где имелись открытые площадки — самые разные, от таких, на которых умещалось пару кресел да столик, до почти открытых танцевальных залов.
Майя только головой покачала на всё это богатство и описала, как она собственными ножками узнавала свой Овирр.
Мы начали с улицы артефакторов. Всё-таки вокруг нас расстилалась четвёртая локация. Это в единичке на элитного пета смотрели с изумлением и на просьбу о конуре для него разводили руками, Рилль так для Араноры ничего найти и не смогла, — здесь предоставили целую коллекцию на выбор.
Улла’Утта, как увидела первый, так чуть из рук хозяйки не вырвалась, но продавец тут же выставил второй, и юная пантера явно растерялась. А потом был третий и четвёртый. К которому четырёхлапая чёрная девочка снова дёрнулась. Ну, ещё бы — здоровенный самородок чёрной яшмы.
— О! — оценила и та, у которой ног было на две меньше.
— А почему они все так слабо обработаны? — внёс ноту скепсиса я. — У Рилль который ты же видела?
— Не извольте сомневаться, — встрял хозяин лавки. — Это показатель, что данные экземпляры ранее не использовались. В процессе привязки любой из них приобретёт… м-м-м… даже не товарный, а выставочный вид! И хранилище будет соответствовать зверю. А уж этот… Недаром Ваша кошечка прониклась!
Да отнюдь не даром. Цены, конечно, нас, единичников, приводили в изумление, но сто золотых Майя выложила за яшму без раздумий и сомнений.
На моё предложение сделать ей подарок — отмахнулась:
— Ты от меня так дёшево не откупишься! — а потом хмыкнула: — Кстати, не забыл ли уважаемый торговец, что дама несколько богаче его?
Да, запамятовал. Она богаче всех нас остальных в отряде вместе взятых. Если даже не считать 15 000 золотых, которые за суточную аренду накопителя — они, может, ещё не пришли на её счета, то имеется сам страз, чья цена — не менее сотни тысяч золотых кругляшей!
Но без меня ей обойтись всё равно не удалось: требовалось привязать камень к Улла’Утте, и, вот за это, десять золотых она платить лавочнику она не стала:
— Поможешь?
Местный артефактор чуть снисходительно предупредил, что процесс, хоть, вроде бы, и доступен даже для десятой ступени артефакторики («У Вас же даже чуть больше?»), но требует затрат большого объёма маны.
— Ерунда! — повелась на него Майя.
— Очень большого, высокая!
— Я и говорю, ерунда. Сверг?
Пока они мерялись высокомерием, мне Чи-сан подыскала описание процесса. Да, десятая ступень, достаточно своеобразная руна, на мой взгляд, она только называлась руной, а на деле — иероглиф отнюдь не простенький, но деды-артефакторы мне начала дали, а артефакторика почерк подправила, руку для их начертания укрепила… Ну, и ещё требовалась органика пета. Клочок шерсти вполне подошёл. Кошка даже челюстями на хозяйку клацнула!
— Если маны не хватит — камень лопнет! — опять предупредил лавочник. — Сто золотых…
— У меня много маны, — пожал плечами я.
— Молодой человек, много маны не бывает!
— Да, мне это уже говорили. Тоже артефактор и тоже владелец лавки. Потом ему пришлось взять свои слова назад. А его друг взял меня в ученики.
— Не назовёте имена?
— Мэтр Гауз и мэтр Чаез.
— Подождите… Они же из Диверхауна?
Вот
