ты убил свою собственную семью и всех ришанских мужчин, женщин и детей в этих стенах. В тот день, когда ты убил всех, кто, по твоему мнению, имел хоть малейший шанс занять место наследника ришанцев и бросить тебе вызов в борьбе за Дом Ночи. — Он с силой оттолкнул меч Винсента, отправив его на пол. — Что ж. Ты ошибся.
Райн схватил Винсента за горло. Красная метка Наследника Винсента зашипела, как бы отталкиваясь от хватки своего врага. Райн впечатал тело Винсента в гладкий камень стены, размазав багрово-черное по белому мрамору.
На меня навалилась ужасная уверенность.
Мне предстояло увидеть, как умирает мой отец.
Я боролась сильнее. Две пары рук превратились в три. Кто-то вскрикнул, когда я ударила его ножом.
Райн притянул Винсента ближе, их головы склонились. Винсент что-то сказал ему, слишком тихо, чтобы я могла расслышать.
Затем он повернул голову, медленно, словно ему потребовались все силы, чтобы посмотреть на меня.
Райн тоже посмотрел на меня. И на мгновение ненависть на его лице сменилась глубоким, мучительным сожалением. Я ничего не могла расслышать за своим неистовым криком, но его губы сложились в слова: «Отвернись»
Я что-то кричала, возможно, проклятие, мольбу. Я никогда не вспомню.
И я не отвернулась.
Не в тот момент, когда магия вспыхнула от прикосновения Райна.
Не тогда, когда тело Винсента отлетело к стене с силой, достаточной, чтобы превратить кости в жидкость.
Нет, я не отворачивалась, глядя, как Райн убивает моего отца.
Глава
52
Тело Винсента ударилось о перила и упало на песок, падая с балкона.
Я не знала, какие звуки я издавала, только то, что они были рваными, звериными и жестокими. Именно Ночной огонь заставил их наконец отпустить меня. Внезапная вспышка поглотила меня.
Не то чтобы я заметила, или мне было все равно.
Я, спотыкаясь, спустилась по ступенькам. Пересекла песок несколькими длинными шагами. Я рухнула рядом с Винсентом.
Он все еще был жив, едва-едва. Но это было свидетельством его силы, что он даже смог пережить эти несколько секунд. Его тело было разрушено, кожа сменилась ошпаренной плотью, кости раздроблены и перевернуты, изящное холодное лицо искажено и измазано кровью. Его глаза, лунно-серебристые, сияли ярче, чем когда-либо, проглядывая сквозь эту кровь.
Когда я росла, я думала, что Винсент непобедим. Он не мог истекать кровью. Он не мог сломаться. Он точно не мог умереть.
Но вампир передо мной был сломлен во всех отношениях. Множество разрушенных мышц и тканей, и сердце, которое в конце концов стало таким же мягким, как и мое.
Его глаза блестели. Одна искалеченная рука потянулась ко мне. Я схватила ее.
— Мне так жаль, моя маленькая змейка. — Каждое слово давалось с трудом. — Я собирался… я собирался рассказать…
Я просто продолжала качать головой. На лице Винсента появились маленькие крупинки слез. Мне удалось произнести одно неразборчивое слово:
— Прекрати.
Хватит говорить. Хватит умирать. Хватит бросать меня.
Но он этого не сделал.
— Я люблю тебя. Я любил тебя с первого мгновения. — В уголках его рта образовались пузырьки крови. Его взгляд скользнул мимо меня к ночному небу. Затем он вернулся ко мне — движение было медленным, кропотливым, как будто он очень старался, чтобы убедиться, что я была последним, что он видел. — В итоге я совершил столько ошибок, — задохнулся он. — Но только не с тобой.
До конца жизни я буду жалеть о том, что не сказала ничего своему отцу, когда он умирал у меня на руках. Он был ужасным мужчиной во многих отношениях. И все же я любила его.
Я любила его.
Я сказала ему об этом с опозданием в три секунды, когда его глаза потухли.
Горе разорвало меня на части. Гораздо хуже, чем я когда-либо думала.
Нет.
Я предпочла гнев.
Сине-белое пламя поглотило мое зрение. Каждый мускул напрягся. Я охраняла тело Винсента, как волчица свое логово, как змея свое гнездо.
Внутри меня что-то разорвалось, и что бы ни находилось в этой тщательно охраняемой коробке, я не могла с этим справиться. Боль, печаль и ярость хлынули через меня, хлынули, хлынули и…
Вдалеке я услышала крики. Они становились все ближе.
Кто-то схватил меня.
Я боролась с этим инстинктивно, сопротивляясь захвату. Я не могла ухватить свою собственную магию, завеса моего сдерживания разрушилась, и она хлынула неконтролируемыми волнами. Пламя полыхало на моих руках и кистях, сдирая кожу.
В конце концов, именно Райн остановил меня.
Я ненавидела то, что сразу же поняла, что это он. Узнала его только по запаху и прикосновению, когда он притянул меня к себе, обхватив руками за плечи.
— Его больше нет, Орайя, — прошептал он мне на ухо.
Они мертвы, маленький человечек, сказал он мне, когда впервые встретил меня.
Они мертвы. Они все мертвы.
Я где-то выронила свои клинки. У меня не было оружия. Только мое пламя, которое было настолько неподвластно мне, что я могла бы сжечь Колизей дотла. Но если они и ранили Райна, он этого не показал. Он развернул меня, крепко обхватил руками.
— Дыши, Орайя. Вернись ко мне. Пожалуйста.
Он сказал это так, словно ему было не все равно.
Как будто ему, черт, не все равно.
Я ненавидела его. Я была готова умереть за него, а он убил моего отца, и он лгал мне, и он…
И все же вид боли Райна, медленно сгорающей кожи на его щеках заставил меня глотнуть воздуха.
Он слабо улыбнулся мне.
— Ты в безопасности.
Я никогда больше не хотела, чтобы он говорил мне эти слова.
Теперь нас окружали люди. Ришанские воины сгруппировались на арене. Я смутно различила Кейриса, наблюдавшего за нами неподалеку, с мечом в руке, и Кетуру, стоявшую недалеко от него. Когда все эти люди оказались здесь?
Я не могла сориентироваться. Что-то, чему я не могла дать названия, было настолько другим. Пламя постепенно ослабевало. Но я все еще чувствовала, что горю изнутри. Мне было трудно дышать. У меня болела грудь, болела шея.
Когда Ночной огонь угас, глаза Райна опустились к моему горлу.
На его лице отразился ужас.
— Орайя, что…
— Черт. — Кейрис подошел ближе, его глаза расширились. — Это… ЧЕРТ.
Что?
Я посмотрела вниз на себя.
Красные чернила растеклись по моей груди.
Кейрис вздохнул:
— Она — Наследница.
Глава
53
Мой разум перестал работать.
Я не была дочерью Винсента. Не по крови. Он даже никогда не обращал меня.
Я не могла
