вот вечером 17 сентября 1603 года, прямо перед закрытием ворот, молодая пара приехала в Париж. Оба были голодные и уставшие, поскольку за весь свой путь так и не отважились остановиться на каком-нибудь постоялом дворе.
Маргарита же, чья беременность уже явно бросалась в глаза, так и вовсе выбилась из сил от страха и усталости. Жюльен разместил ее в удобной съемной комнате на улице Сен-Дени, а сам остановился в таверне под названием «Маленькая Корзинка». Запоздалая осторожность побудила их вновь представляться окружающим не иначе, как братом и сестрой, однако было уже поздно.
Для человека жадного, Отпитуа весьма щедро заплатил своим соглядатаям, и те трудились в поте лица. В действительности беглецов выследили еще на подходе к столице, так что времени спрятаться у них уже не оставалось. Утром третьего дня четверо солдат во главе с судебным приставом и самим Отпитуа арестовали молодых людей и отправили их в тюремную крепость Гран-Шатле.
Едва узнав об этом, Антуан Фузи тут же явился в тюрьму. Его сердце болезненно сжималось, когда он спускался в глубь казематов, настолько сырых, что вода обильно сочилась по стенам. И ему стоило огромных усилий уговорить стражников дать ему побыть минутку с заключенными. С Жюльеном все было просто: молодого человека содержали в ужасных условиях, однако он переживал не столько о себе, сколько о Маргарите, которая должна была вот-вот родить, но, истощенная тюремным заключением, едва держалась на ногах. Вместе они выработали линию защиты. Прежде всего, молодым требовалось яростно отрицать всякую интимную связь между ними. Что же до похищения жены, Жюльен решил придерживаться одной версии: он всего лишь хотел уберечь сестру от издевательств ее мужа.
Увы, оставалось еще объяснить беременность девушки, и в этом-то и заключалась главная сложность. Конечно, ради спасения брата, Маргарита придумала историю о том, что переспала с неким портным из Турлявилля по имени Робер Аньес, который всегда питал к девушке исключительно нежные чувства. Но когда пресловутого портного вызвали в зал суда, его тотальное недоумение лишь рассмешило судей. Правда была немедленно установлена, и злосчастный портной вернулся к своим ножницам.
Поскольку подсудимые отказывались признать свою вину, было принято решение прибегнуть к пыткам, однако тому препятствовало интересное положение Маргариты. Пришлось дожидаться рождения ребенка (новорожденного мальчика тотчас же поместили в монастырь), после чего дознание было продолжено. Впрочем, Жюльен и Маргарита чуть ли не в открытую сами просили о том, чтобы их пытали, наивно полагая, что пылкая любовь позволит им вынести любые страдания и освободит их от дальнейших судебных разбирательств.
Но тут вмешался Отпитуа. Неизвестно, чем было вызвано его странное решение (быть может, в его черную душу закралось сострадание?), но, как бы то ни было, он воспользовался своим правом истца и фактически спас молодых людей от дыбы. Тем не менее он сделал все возможное, чтобы привлечь целую толпу свидетелей с целью вынесения смертного приговора.
Так и произошло. «Свидетели» мужа были допрошены, и уже 1 декабря председатель суда Моле приговорил Жюльена и Маргариту де Равале к отсечению головы.
Отныне лишь одно могло спасти судьбы несчастных детей: королевское помилование. Тогдашний король Генрих IV был человеком добрым и щедрым. Он вполне мог проявить к подсудимым чувство жалости.
Поздно вечером Жан де Равале, мучимый угрызениями совести за то, что сам нашел Маргарите такого жуткого мужа, вместе с Антуаном Фузи добился аудиенции у короля, и они бросились перед ним на колени и стали наперебой просить:
«Его бросьте в Бастилию, а ее – в монастырь, сир, пожизненно! Но только не топор! Только не палач!»
Тронутый видом этого плачущего, совершенно разбитого пожилого мужчины, Генрих IV заколебался. Быть может, в ту минуту он и помиловал бы брата с сестрой, но тут в зал вошла королева, которая всегда имела дурную привычку подслушивать под дверью чужие разговоры. К несчастью для Равале, королевой тогда была Мария Медичи – пожалуй, одна из самых ограниченных и презираемых королев Франции. Ее узкий кругозор находился в полном соответствии с ее черствым сердцем, а Генрих IV, увы, не мог сказать «нет» женщине, даже своей жене. В помиловании было отказано.
На следующий день, 2 декабря, Жюльен, Маргарита и рыдающий Антуан Фузи, вызвавшийся проводить несчастных до самого конца, прибыли на Гревскую площадь. К такому случаю брату и сестре выдали красивую одежду, и собравшиеся поразились тому, насколько изящны и прекрасны были эти двое. На Жюльене был серый, расшитый золотом камзол и черные атласные штаны. Короткое серое манто с драгоценной фибулой было наброшено на его плечо. Маргарита была облачена в платье из серого атласа с золотым узором и кружевными манжетами. Ее крохотные изящные ножки были обуты в туфельки из черного бархата.
Они шли навстречу смерти, держась за руки, как если бы шли на бал, а вокруг них женщины плакали, а мужчины почтительно снимали головные уборы.
Первой на эшафот поднялась Маргарита, чуть подобрав свои юбки и вежливо отказавшись от руки, что подал ей палач. Она перекрестилась, встала на колени, расправила свои светлые кудри цвета льна и положила голову на плаху. Мягким отеческим жестом Антуан Фузи обнял Жюльена и спрятал его лицо у себя на плече, но тот все же успел заметить, как в воздухе маслянисто сверкнул тяжелый топор.
Помощники торопливо принялись освобождать место для другого приговоренного. Однако, оттаскивая тело Маргариты, один из них, вероятно, самый взволнованный, случайно задрал юбку умершей девушки, демонстрируя всем ее ножки, затянутые в красный шелк. Толпа загудела. Подскочил палач.
Со всего размаху он влепил пощечину нерадивому помощнику и заставил его преклонить колени перед обезглавленным телом в качестве извинения. Толпа несколько поутихла. Несколько мгновений спустя расстался с жизнью Жюльен. Тела передали Антуану Фузи, который с помощью какого-то молодого испанца из благородной семьи, тронутого красотой этих несчастных, похоронил их на маленьком кладбище церкви Сен-Жан-ан-Грев. Ныне этой церкви уже не существует, равно как и надгробия, на котором была выбита надпись:
«Здесь покоятся брат и сестра. Прохожий, не спрашивай о причине их смерти. Просто пройди мимо и помолись за их души».
На месте этой церкви и кладбища сегодня построили стоянку для автомобилей. Находится она на улице Лобо, прямо за зданием мэрии. Интересно, думает ли кто-нибудь, оставляя там свою машину, о печальной судьбе Жюльена и Маргариты де Равале?
Часы работы
Круглый год с 8.30 до 19.00.
Посетителям открыт только парк с оценкой «Примечательные сады».
Парк украшает стеклянная ротонда, одна из самых красивых в Европе.
