— Великолепный прыжок, — сказал Уэйборн. Он дал знак Мерседес, чтобы она спускалась впереди него. — Но совершенно ненужный. Я не собираюсь калечить свою племянницу. Это было бы все равно что сбросить козырную карту.
Колин поймал Мерседес в объятия. Он прижал ее к себе и поцеловал в пышные темные волосы.
— С тобой все в порядке? — шепнул он. Она закрыла глаза, спрятала лицо у него на плече и молча кивнула.
Он хотел положить ее руки к себе на плечи. Его ладони скользнули вниз и наткнулись на шелковую перевязь. Он стал торопливо развязывать шарф, но Северн остановил его:
— Оставьте все как есть, Торн. Очень трогательно, конечно, что вы заботитесь о ее удобстве, но я связал ей руки, потому что мне так хотелось.
Делая это заявление, Северн знал, что сопротивления не будет. Пистолет, который он при этом направил на Мерседес, принадлежал Колину.
Колин перевел взгляд с оружия на открытый футляр. Оба пистолета были вынуты. Другой Северн заткнул за пояс своих брюк. Колин многозначительно посмотрел на этот другой.
— Он заряжен, Северн. На вашем месте я был бы поосторожнее.
Северн не слушал его. Он спокойно поправил свою куртку.
— Идите сюда, Мерседес. Вы будете стоять рядом со мной, пока я не прикажу, что делать дальше. — Видя ее мгновенную заминку, он слегка перевел дуло пистолета. Теперь под прицелом был Колин. — Так-то лучше, — сказал он, видя, что она двинулась к нему. — Стойте здесь. — Он указал на место справа от себя. — Уоллас, вы сейчас освободите капитана от всякого лишнего оружия. Граф Уэйборн не имел никакого желания выполнять данное ему поручение.
— Какого черта, Северн, у тебя есть для этого мистер Пайн.
Понтий двинулся было, чтобы начать обыск, но Северн остановил его:
— Нет, не вы, мистер Пайн. Я сказал графу и хочу, чтобы это сделал он.
Колину показалось, что Северн сейчас действительно повернет пистолет в сторону своего старого друга. Уэйборн нехотя сошел вниз по ступеням.
Граф обыскал куртку Колина и прощупал жилет и сапоги.
— Только вот это, — сказал он, поднимаясь и держа нож Колина между большим и указательным пальцами. Северн кивнул:
— Положите его на буфет. Капитан, вы можете подойти. Садитесь в кресло рядом с камином. Уэйборн, мистер Пайн… — Он тоже пригласил их садиться. Все сели, только он и Мерседес продолжали стоять. — Следует признать, капитан, что вы, кажется, больше удивились присутствию мистера Пайна, чем графа. Неужели вы подозревали, что он жив?
— Какая вам разница?
— Не смешите меня, — сказал Северн.
— Ну хорошо. Да, я подозревал. Северн удовлетворенно кивнул:
— Я тоже.
Он опустил свой пистолет, но взгляд, которым он по-смотрел на Уэйборна, был не менее страшен, чем если бы он направил на него дуло.
— Вы так и не сказали мне, кто же был тот, кого вы убили, — сказал он.
Граф пожал плечами:
— Нас никто не представил друг другу. В данном случае эти условности были совсем ни к чему.
— Да, думаю, тут скорее нужна была хитрость, — сказал Северн.
Уэйборн и не пытался скрыть свое нетерпение.
— Я хотел почувствовать себя в Бостоне свободным. Мне показалось, что проще всего этого добиться инсценировкой своей собственной смерти.
— Интересно, — тихо сказал Северн. — А что, если бы мистер Пайн вас не нашел? Что, если бы никто не согласился восстановить ваше честное имя и вывести на чистую воду капитана?
Понтий Пайн как бы случайно посмотрел на Колина. Обмен взглядами был очень коротким, но в этот момент карманнику наконец стало ясно, что его присутствие здесь правильно понято.
Уэйборн встал со своего кресла и подошел к буфету. Он снова налил себе спиртного.
— Ты знаешь ответ, Северн. Зачем же спрашиваешь?
Мерседес стояла совсем рядом с Северном и сразу почувствовала, как он весь напрягся от злости. Она неожиданно поняла причину его ярости.
— Это ведь из-за завещания, да? — спросила она Северна. — Когда все думали, что граф мертв, у вас опять появились виды на Уэйборн-Парк. Но добавление к его завещанию все изменило. — Вдруг она широко открыла глаза, пораженная пришедшей ей в голову мыслью. — А не кажется ли вам, что он сделал это специально, чтобы остановить вас? Он не хотел, чтобы вы владели Уэйборн-Парком.
Уэйборн поднял стакан. Это было не очень уверенное, но вполне распознаваемое приветствие.
— Мерседес, я всегда говорил, что ты очень смышленая! Видишь, Северн, она на высоте, куда ни посмотри. Ты знаешь, что она сказала мне наверху? — Он отхлебнул спиртного. Над краем стакана была видна его кривая усмешка. — Она сказала мне, что знает, что я виновен в смерти ее родителей.
Мерседес почувствовала ни себе взгляд Колина. Она повернулась к нему. Было невозможно объяснить ему, что она согласилась с его подозрениями задолго до того, как к ней вдруг вернулась память о той ночи. Она так отчаянно хотела, чтобы Колин ее понял, что едва слышала, что там говорил ее дядя.
— Маркус, ты представляешь себе? — продолжал он. — Все эти годы я платил тебе за то, чтобы ты хранил секрет, а она каким-то образом дошла до всего совершенно самостоятельно!
Мерседес мгновенно обернулась к Северну:
— Так вы знали? — Сама эта мысль вызвала в ней отвращение, и это ярко проступило на ее лице. — Вы все знали и ничего не предпринимали?
— Как сказать, ничего! — заметил Уэйборн. — Если ты имеешь в виду, что он не заявил властям, то да — он этого не сделал. Сколько это продолжалось, Северн? Восемь лет? Девять? Сколько лет ты жил, запустив руку в мой карман и выгребая оттуда все?
Северн и глазом не моргнул.
— С тех пор как Джорджия родила двойню, — сказал он.
— А-ах да. Моих наследников. Конечно, мы не могли быть уверены, что это будут мальчики. Мы даже не знали, что их будет двое. Я, кажется, в тот вечер отмечал это счастливое событие шампанским, когда ты почувствовал себя обязанным порадовать меня, сообщив мне, что я рогоносец. Я заслуживаю того, чтобы знать об этом, — так, кажется, сказал ты.
— Вы действительно заслуживали этого, — сказал Северн.
Для Мерседес эти слова были как удар грома. Так, значит, это Северн настроил графа против жены? Ясно, что он мог сделать это по одной-единственной причине.
— Неужели вы уже тогда мечтали об Уэйборн-Парке? — спросила она.
— Он хотел его всегда, — заметил Уэйборн. Северн сухо рассмеялся.
— В этом мы с вами очень сходимся, не так ли, Уоллас? Вы хотели его до такой степени, что пошли на убийство. Я же просто солгал. — Он посмотрел на Мерседес. — Думаю, в ту ночь я посеял зерно сомнения, — сказал он ей. — Но ваш дядюшка слишком легко поверил в то, что его жена нашла себе любовника. Он уже и тогда редко бывал в Уэйборн-Парке. Мне было совсем нетрудно убедить его, что Джорджия искала удовольствия на стороне. Праздник был испорчен. Не помню, чтобы я когда-нибудь еще видел его таким несчастным и сентиментальным. Он едва понимал, что делал и говорил. На следующее утро он совершенно не помнил, что рассказал мне о разбойном нападении на дороге к Лондону и о том, какое он принял в этом участие.
