Услыхав такие слова, Али-баба воскликнул:
– Чего ты грозишь мне правителем? Я тебе ни в чем не отказываю, а колеблюсь только из-за твоей безопасности. Что бы разбойники тебя не обидели.
Он показал брату дорогу и сказал ему заветное слово. Касым на следующий день снарядил десять мулов, взвалил на каждого по два пустых сундука и отправился за кладом. Он нашел дверь, произнес “Сим-Сим, откройся”. Дверь открылась, и он вошел в сокровищницу, а, увидев все, что там находилось, чуть не обезумел от радости. Долго ходил, вороча и разглядывая золото. И когда, наконец, взвалив на плечи мешок с золотом, подошел к двери, намереваясь выйти, то обнаружил к своему ужасу, что заклинание вылетело у него из головы. Он сел и начал вспоминать, но они не приходили ему на ум. Он сказал:
– Ячмень, открой дверь, – дверь не открылась.
– Пшеница, открой дверь, – дверь не открылась.
– Просо, открой дверь, – дверь не открылась.
Касым называл один злак за другим, пока не перечислил все известные ему названия, но слова “сим-сим” исчезли напрочь из его головы. Так и сидел он в пещере, раскаиваясь о совершенном, горевал и мучился, дрожа от страха за свою жизнь.
Когда разбойники вернулись к пещере, то увидели перед дверью мулов. Касым, услышав топот копыт и голоса, притаился, а когда дверь открылась, бросился вперед, надеясь спастись, но натолкнулся на предводителя и повалил его. Вскочил, увернулся от одного, второго, но разбойников было, как я говорил, сорок человек. Один из них ударил его копьем, да так, что острие вышло из спины. Потом разбойники вошли в пещеру и увидели, что многого не достает. В ярости они разрубили его тело на четыре части и повесили за дверью. Полагая, что это именно Касым вор. После этого они уехали.
Али, действительно увидел Егорку.
Это вышло случайно. Когда он обнаружил пещеру и едва не вошел в нее. После того, как вышло оговоренное время, он решил поехать к горе на поиски Али. Но женщины наотрез отказались оставаться в лощине, и ему пришлось взять их с собой. Они подъехали к горе со стороны, противоположной склону с пресловутой пещерой. Здесь уже Егорка стоял насмерть, и женщинам пришлось подчиниться.
– Если я не вернусь до темноты, – приказал он, – уезжайте отсюда.
Выражения их лиц сказали, что они пропустили приказ мимо ушей, но Егорка, тем не менее, ушел с чистой совестью. Крадучись, как на охоте, он пробирался в указанном Йасмин направлении, пока не заметил двух вооруженных людей, которые судя по тому, как они все время залезали на большие камни и оглядывали окрестности, были сторожами. Егорка затаился и лежал, наблюдая за ними больше часа, до тех пор, пока не начался дождь. Сторожа засуетились, пытаясь укрыться под камнями, но все они были округлые и не спасали от небесной влаги. Затем сторожа переместились в сторону и исчезли из виду. Егорка подобрался ближе, затем еще ближе. Он был осторожен и практически полз змеей между камней. Дождь усиливался, когда Егорка увидел зев пещеры, из которой вырывались всполохи света, и давешних сторожей. Они о чем-то переговаривались с кем-то внутри пещеры, а после вошли в нее. Тогда Егорка приблизился, увидел людей, сидевших вокруг костра и Али, который им что-то рассказывал. День близился к вечеру, хотя до ночи еще было далеко, но из-за дождя и затянутого тучами неба, было довольно темно. Егорка рискнул подойти ближе и увидел, что Али смотрит в его сторону. Он показал ему знаком, мол, я здесь. И тут же отошел, боясь быть замеченным. Сосчитать разбойников ему не удалось, но было их больше десятка. Единственное, что приходило ему в голову, это вернуться за женщинами, привести их сюда, расставить с луками, а когда разбойники выйдут, перестрелять их. Но у этого плана имелись несколько изъянов. Стрелять из лука он их научил во время совместной охоты, но выстрелить в человека труднее гораздо, чем в зверя. Во-вторых ситуация за то время, что он будет ходить за ними может измениться, да и вряд ли они выйдут из пещеры сразу всем скопом. Другого плана действий у него не было. То есть он вообще не знал, что делать.
Пока Егорка лихорадочно соображал, как быть дальше, Лада и Йасмин мучились от бездействия и неизвестности. Склон горы, у подножия которой они укрылись, был лесист и здесь, в тени деревьев, было совсем темно. Стреноженные лошади безропотно стояли, переминаясь с ноги на ногу, дождь поливал их блестящие спины.
– Надо было седла снять, – заметила Лада.
– Зачем? – безучастно спросила Йасмин, погруженная в невеселые думы.
Они стояли, прислонившись, друг к другу спиной, прячась от дождя под большим китайским зонтом, который Лада купила на рынке перед поездкой, чуть ли на последние деньги. Зонт был из чистого шелка, темно-синий, с вышитыми на нем золотыми драконами и стоял очень дорого.
– Промокнут насквозь, сидеть на них потом неприятно, да и воспаление можно подхватить.
– Я больше не могу ждать, – сказала Йасмин.
– И что ты предлагаешь? – спросила Лада.
– Пойдем, посмотрим, что с ними?
– А как мы найдем эту чертову пещеру?
– Я вспомню дорогу, я найду.
– Если Али до сих пор не вернулся, значит, его схватили. Сообщники тех троих, а может те самые обогнали нас. Ну, допустим, найдешь, и что, попадем в лапы разбойников. Мужикам-то что, их сразу убьют и все, а нас еще и изнасилуют. А может быть, их уже убили.
– Что ты говоришь? – в ужасе воскликнула Йасмин, – не каркай.
– А что ты так удивляешься? Ты, в какое время живешь? Надо ждать, как сказал Егорка, и если они, не вернуться, уезжать.
– Ты можешь ехать куда хочешь, а я без своего мужа никуда отсюда не двинусь.
– И уеду, – огрызнулась Лада, – подумаешь мужа. Стоит ли из-за мужа такие лишения терпеть. У меня, вон, два мужа была, а толку-то?
– Извини, – сказала Йасмин и потерлась о Ладу спиной, – я не хотела тебя обидеть.
– Ничего.
– Правда, я так тебе благодарна за все, только не знаю, что мне для тебя сделать.
– Мужа мне найди хорошего.
– Этого я обещать не могу, – честно призналась Йасмин.
– Тогда, не уходи, а то мне страшно, – попросила Лада.
– Нет, не могу, сердце разрывается от беспокойства. Я должна узнать, что с ним случилось. Говорила я ему, не надо ехать сюда. Не принесут эти сокровища нам счастья. Не послушал.
– Ну, давай еще подождем, прошу тебя.
– Ну, хорошо, – скрепя сердце согласилась Йасмин.
– Слушай, а правда, что мусульманка сама может посвататься к мужчине, – спросила Лада, – и в этом нет зазорного?
– Правда. Жена пророка Хадиджа сама преподнесла ему себя в жены.
– Надо же, а я не знала этого, сидела как дура, ждала, пока этот мошенник ко мне не посватался. Самой надо было действовать.
Тем временем, Али рассказывал.
