Министр склонил голову и был вынужден признать:
— Да. Он имеет право и полномочия, если такова воля Верховного короля.
— Ангборн является и будет являться частью Верховного королевства, — сказал Лорн принцу-дракону.
— Это мы еще посмотрим.
— И никакой договор этого не изменит.
— Есть и другие средства, — процедил принц-дракон.
— В самом деле?
Только тут Лаэдрас заметил людей в черных доспехах, которые показались из толпы. Один из них стоял на галерее, позади Лорна. Облокотившись на балюстраду, он держал в руках арбалет и целился прямо в голову Лаэдрасу. Принц-дракон не был бессмертен: стрела арбалета, пущенная в лоб, могла убить его, когда он находился в человеческом облике.
Лаэдрас отступил и бросил в сторону:
— Это оскорбление, этот позор не останется безнаказанным! Любой, кто насмехается над Иргаэрдом, жестоко поплатится! Корона Верховного королевства ответит за это, и очень скоро!
Развернувшись к выходу, он знаком велел носильщикам забрать сундуки.
Но Лорн остановил их:
— Золото больше вам не принадлежит.
Принц-дракон потерял дар речи.
— Это… Это еще почему?
— Золото больше вам не принадлежит, — повторил Лорн.
— Вы только что аннулировали договор. Вы не можете требовать…
— Могу. И требую. Потому что это золото поступило в оплату «давнего долга чести», о чем только что заявили вы от лица Иргаэрда, разве нет? Золото не имеет никакого отношения к передаче Ангборна. Вы выразились ясно и недвусмысленно. Вы хотите отказаться от своих слов?
— Я не оставлю вам эти сокровища!
— Значит, прольется кровь. И ваша, и моя. Но если вы попытаетесь забрать эту дань, то вам не удастся покинуть крепость живым.
Глаза иринца-дракона прищурились и превратились в две вертикальные щели, за которыми бушевал огонь. Его сопровождал десяток копейщиков, четверо из них были верхом на ящерицах. Он может устроить резню, но кто поручится, что его самого не убьют? Судя по всему, этот рыцарь готов идти до конца. Его люди в черных доспехах могут в несколько секунд приблизиться к нему и вступить в бой. Кроме того, здесь есть стрелок с арбалетом.
Но уйти вот так, обокраденным, обманутым и с пустыми руками…
Нет.
Такого унижения гордый Лаэдрас стерпеть не мог.
Лорн понял это и напрягся.
Предчувствуя опасность, гвардейцы Лорна положили руки на шпаги и приготовились к схватке. Стоявший на галерее Йерас прижал приклад арбалета к плечу: он не имел права промахнуться. Священники отступили. Черные драки опустили копья.
Лорн прищурился. Он надеялся, что принц-дракон не осмелится прибегнуть к оружию прямо здесь, и все же…
— Гвардейцы! Готовься к бою!
Вопреки всем ожиданиям, этот приказ прозвучал из уст Эстевериса.
С начала торжества Лазурная гвардия вела себя как церемониальная охрана. Но теперь Лаэдрас оценил опасность, которую представляли собой часовые у дверей и те, что стояли в доспехах и с пиками в руках вдоль стен или у колонн. Преимущество было не на его стороне, да и стрелок с арбалетом продолжал держать его на прицеле.
Лорн понял, что Эстеверис решил избежать худшего или, по крайней мере, спасти то, что еще можно было снасти: сокровища. Тем не менее достаточно ли будет вмешательства Лазурной гвардии для того, чтобы принц-дракон передумал идти в атаку?
Несколько бесконечных секунд никто не произносил ни слова.
Затем Лаэдрас резко развернулся и ушел; священники устремились за ним; драки покинули зал последними, пятясь, словно прикрывали отступление.
— Скоро над этой крепостью будет развеваться флаг Иргаэрда, — провозгласил принц-дракон. — Все, кто останется тут, будут стерты с лица земли. У вас есть время до наступления ночи, чтобы покинуть Саарсгард!
Обернувшись на пороге большой двустворчатой двери, он прокричал:
— После этого начнется война!
Как только двери зала затворились, все испытали облегчение. Но очень скоро последние слова принца-дракона дошли до сознания каждого присутстовавшего. Публика запаниковала, и Лазурной гвардии пришлось приложить усилия, чтобы утихомирить толпу.
Королева, продолжавшая сидеть на троне во время начавшейся суматохи, встала и спустилась с помоста.
— Матушка… — попытался задержать ее Алан.
Но напрасно.
Она не услышала его. Она не слышала ничего.
Медленным шагом она подошла к Лорну. Мертвенно-бледная, Селиан долго смотрела на него взбешенным взглядом.
А затем со всей силы ударила по щеке.
Голова Лорна качнулась в сторону. Он посмотрел королеве в глаза. Разбитая губа кровоточила. Совершенно спокойным голосом Лорн произнес:
— Вам следует уехать, ваше величество. Ради вашей безопасности. Сегодня вечером начинается война, и первое сражение будет дано здесь.
ГЛАВА 17
Ибо Дракон разговаривал с ним во чреве горы, вмещавшей могилу первого из Верховных королей, который заключил Дракона в тюрьму и подчинил, чтобы присвоить себе его могущество.
Хроника (Книга Рыцаря со шпагой)
Лорн тотчас позабыл о старом короле, который привел его в сердце самой высокой из гор Эгиды, где располагалась гробница Эрклана I, как только услышал в своей голове голос Дракона разрушения. Он не мог отвести глаз от Серк-Арна, а тот все говорил и говорил:
— Ты понял, что они пытаются тебе внушить, да?
— Да, — сказал Лорн.
— И почему, ты тоже понял.
— Да. А король, неужели он…
— Стал жертвой обмана? Полагаю, да. Не бывает веры сильнее, чем вера безумца, который хочет верить. Итак, этот безумец отчаянно хочет верить, что он твой отец.
Низкий и раскатистый рык грохотал в черепе Лорна и напоминал о былом могуществе грозного дракона. Безусловно, Серк-Арн перестал быть богом, однако его силы по-прежнему поражали воображение.
— А Хранители? — спросил Лорн. — Во что верят они?
— Они? Не знаю. Сам гадаю… Я могу лишь утверждать, что они — да, и они тоже — чего-то ожидают от тебя.
— Чтобы я исполнил свое предназначение.
— Да. И совершил что-то еще. Весь мир чего-то хочет от тебя.
— Даже вы?
— Магия, которая меня связывает, защищает только потомков Эрклана Первого. Если бы я хотел умертвить тебя…
Лорна передернуло от ужаса.
Сила и мощь этого павшего божества, удерживаемого в неволе при помощи магии, подавляли его. Лорну казалось, будто он находится у основания башни, которой что-то мешает обрушиться, или в тени замершей на миг лавины, или в окружении пенных гребней яростного прилива, остановленных заклинанием. Лорн не верил, что подобное могущественное создание можно обуздать какими-то цепями и рунами.
