Стрелковые упражнения включали в себя навыки ведения огня из «окурка», ПМ, Стечкина и Сашкиной слабости — отличного охотничьего ружья английского производства. Мало того — девушки ко всему прочему изъявили желание метнуть по гранате РГД.
Припоминая кадры фильма «Чапаев», где Петька учил Анку обращаться с пулеметом («А это щечки!»), Александр взялся за дело с полной серьезностью. Уложив девушек на разостланные плащ-палатки, поверх которых были брошены спальники, чтоб не ободрали локти при стрельбе, он упорно втолковывал им приемы стрельбы из боевого оружия под завистливыми взглядами бойцов. Мишенями служили банки из-под голландского пойла «Си-Си». К удивлению и наставника, и бойцов, девушки оказались талантливыми ученицами — с первых же выстрелов они умудрились завалить все мишенное поле.
Тут-то и выяснилось, что еще в Союзе обе прошли неплохую школу. Галя даже выступала за сборную района на соревнованиях по биатлону, а Эсму еще подростком научили стрелять ее братья-охотники. Оставалось потренироваться с охотничьим стволом и гранатами, когда на БМП подала голос Р-123, работавшая в режиме дежурного приема.
— Хантер, я Дядя! Прием! — заскрипел шлемофон. — Доложи, где ты? Срочно!
— Я Хантер, — тотчас отозвался замкомбата, несмотря на гримаски неудовольствия на раскрасневшихся лицах девушек. — Я рядом, в километре от тебя. Что случилось, блин?
— Приказываю немедленно прибыть на базу! — отрывисто приказал комбат. — Повторяю, немедленно! Любое отклонение от маршрута запрещаю! Немедленно на базу! — продолжала долбить радиостанция жестяным голосом.
— Что случилось, дорогой? — встревожилась Афродита, напряженно глядя на Александра. — Что за спешка? Ты и без того все время на службе, а как только у нас выпал свободный часок…
— Не знаю, Галя. — Хантер подсадил девушек на броню. — Механик, в парк! — скомандовал он. — Приедем — разберемся, что к чему, а потом я вас подброшу в госпиталь. А пока перекантуетесь у меня в кабинете.
Перепуганный посыльный, поджидавший Петренко в парке, продублировал приказ о немедленном прибытии — чуть ли не под конвоем.
— Да что же это такое? — не на шутку занервничала Афродита. — Может, твоя Ядвига нагрянула?
Хантер улыбнулся — вероятность такого события, с его точки зрения, была существенно ниже нуля. Тем не менее ледяной тон комбата, с которым у них с первого дня возникли самые сердечные отношения, ему не нравился.
— Ну, раз так, — сказал он, — идем все вместе. Примете на себя первый удар…
— Разрешите, товарищ майор? — Они так и ввалились в закуток комбата — втроем. Девушки остановились позади замполита. Хантер козырнул: — Старший лейтенант Петренко по вашему приказанию прибыл! Что случилось, комбат? У нас неприятности?
— На этот раз ошибаешься, Александр Николаевич! — Майор поднялся им навстречу из-за стола. — Ровно наоборот: целая куча приятностей, и все на твою голову! Во-первых: отныне ты уже не старший лейтенант, а капитан — час назад выписка из приказа по армии прибыла в бригаду. А во-вторых, наконец-то догнал тебя и орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» третьей степени!
Последние слова комбат произносил под восторженный девичий визг.
На шум в кабинет без стука ввалились Бивень (это прозвище досталось майору Слонину, сменившему на посту начштаба Шурыгина), Сен-Тропез и Крест. Афродита и Эсма налетели на Хантера и расцеловали в обе щеки, затем досталось поочередно командиру и его заместителям. Мужчины поздравляли, одобрительно хлопали замполита по спине, выколачивая пыль из бушлата, кто-то даже крикнул «ура!».
Радость сослуживцев была искренней — новый замполит пришелся «ко двору» в батальоне и быстро стал своим. Все здесь знали о непростом пути в Афгане и драматической истории знакомства с Афродитой и считали его более чем достойным нежданно свалившихся на него «приятностей».
— Вручение новых погон и награды завтра на построении бригады, — сообщил комбат, когда возбуждение улеглось. — Папа лично вручит обе эти вещи, весьма важные для каждого офицера. Однако, друзья мои, это еще не все, — лукаво ухмыльнулся комбат — значит, приберег кое-что в заначке. — Сегодня, пока клан Мак’Петр расстреливал пустыню из всех видов оружия, по телевидению сообщили, что Генеральный секретарь, во исполнение Женевских многосторонних договоренностей, принял решение о том, что в этом году начнется вывод войск Сороковой общевойсковой армии с территории Республики Афганистан!
— Ур-ра-а!!! — грянул сводный хор. — Давно пора!
В кабинете началось что-то невообразимое — объятия, поцелуи, визг, слезы и даже попытки бросать в воздух кепи — несмотря на то что потолок модуля находился прямо над головой.
— Саша! — среди общего ликования прозвучал растерянный Галкин голос. — А ведь у тебя завтра день рождения…
— Ну, на фоне остальных событий эта дата как-то проигрывает. И тем не менее завтра приглашаю всех желающих отметить целых четыре знаменательных события в моей жизни: известие об окончании войны, от которой мне основательно досталось, — это раз! Восстановление исторической справедливости, то есть награждение долгожданной государственной наградой, — это два! Три — это присвоение Шекор-турану воинского звания, которое делает его полноправным «тураном», то есть капитаном, а четыре — это мои двадцать шесть годков, которые, по странному стечению обстоятельств, пришлись как раз на завтрашний день! Кроме того, как некоторым из присутствующих известно, четыре — мое счастливое число!.. Итак, место проведения мероприятия — мой служебный кабинет. — Он взглянул на комбата, одобрительно наблюдавшего за происходящим. — Начало — восемнадцать ноль-ноль по местному времени, форма одежды для мужчин — повседневная, вне строя, для женщин — «бикини-камуфляж»! — Александру пришлось увернуться от затрещины, которой едва не наградила его Афродита, после чего он обратился к Иванову: — Товарищ майор, прошу утвердить!
— Утверждаю! — снова поднялся тот и тут же негодующе обратился к заместителю по тылу: — Ярошкин! Ты еще здесь? А где закуска? «Копье» в сейфе, посуда на столе, повод имеется, даже дамы — и те в наличии, а закуски ни крошки! Уволю!
Закуска появилась через несколько минут, и вся компания с радостью выпила за добрые вести; даже Галя, физически не переносившая крепких напитков, слегка пригубила из своего стакана.
— Поздравляю, мой Искандер! — шепнула она, целуя. — Ты и в самом деле заслужил свои «приятности». — Она прижалась к любимому, но в глазах ее мелькнула какая-то растерянность.
— Это ты моя награда, мой главный подарок и «приятность», — прошептал туран в ответ. — А как ты думаешь, — он с улыбкой приподнял стакан, — эта жидкость не повлияет на наш вечер?
— На ближайшие три дня, Шекор-туран, тебе отпускаются все прегрешения, — улыбнулась девушка. — Но потом все равно придется возвращаться к обычному режиму. Согласен?
— Еще бы! Теперь я понимаю, — засмеялся Хантер, обнимая свою Афродиту, — почему завоеватели в древности давали своим воинам три дня на «отдых» в захваченном городе!
