Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
Я вижу, что тот же солдат начинает прицеливаться уже во вторую жертву, и в тот же момент Кенджи отпускает нас.
Мы выхватываем из кобуры свои три пистолета, и мне кажется, что я слышу свист пуль даже еще до того, как они вылетают в воздух. Одна из них красной меткой попадает в шею солдата, хотя я не знаю, моя ли это пуля или нет.
Впрочем, сейчас это уже не так важно.
Мы должны справиться еще с пятью солдатами, и они теперь хорошо видят нас.
Мы бежим.
Мы уклоняемся от пуль, посланных нам вслед, и я вижу, как Адам падает на землю. Я вижу, что он продолжает стрелять, хотя не могу определить цель. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь отыскать Кенджи, но он исчез, и это меня радует. Еще три солдата падают замертво. Адам пользуется замешательством противника и укладывает наповал еще одного. Я стреляю в пятого со спины.
Я не знаю, убила я его или нет.
Мы кричим и просим гражданских следовать за нами, мы отводим их назад в жилые кварталы, время от времени крича на них и напоминая, чтобы они пригибались почаще и не попадались на глаза солдатам оздоровленцев. Мы говорим, что подмога скоро прибудет, а пока что мы делаем все возможное. Они тянутся к нам, хотят потрогать нас, поблагодарить от души и пожать нам руки, но у нас на это все нет времени. Мы должны переместить их в более или менее безопасное место и двигаться дальше, туда, где сейчас происходит основное сражение.
Я никак не могу забыть того мужчину, которого нам так и не удалось спасти. У меня не выходит из головы этот человек под номером двадцать семь.
Я не хочу, чтобы такое когда-либо повторилось на моих глазах.
Мы пробегаем милю за милей к своей цели, теперь уже ни от кого не прячась и не имея никакого определенного плана. Мы до сих пор не разговариваем друг с другом. Мы не стали обсуждать то, что успели сделать, или то, что нам еще предстоит. Мы знаем только то, что нам надо бежать вперед.
Мы следуем за Кенджи.
Он находит путь, петляя по вымершим жилым кварталам, и мы понимаем, что тут произошло что-то страшное. Нигде не видно признаков жизни. Маленькие металлические коробки, которые служат жильем для гражданских, полностью разрушены, но мы понятия не имеем, находились ли в них люди в момент невиданной катастрофы.
Кенджи напоминает нам о том, чтобы мы держали ухо востро и смотрели в оба.
Мы углубляемся в самый центр контролируемой территории, того куска земли, который предназначен для обитания гражданского населения. Наконец до нас доносится топот ног и шум машин.
Где-то рядом идут танки.
Они работают на электричестве, а потому почти не слышны, когда движутся по улицам, но я достаточно повидала их и знаю, что означает это тихое мурлыканье электродвигателей. Адам и Кенджи тоже хорошо знакомы с ними.
Мы идем на этот звук.
Нам приходится сражаться с ветром, который словно вознамерился не пускать нас больше вперед, как будто он знает, какой ужас ожидает нас там, а потому хочет отбросить назад, пытается защитить от кошмаров, происходящих в дальней части жилых кварталов. Ветер не хочет, чтобы мы все это увидели своими глазами. Он не хочет, чтобы мы погибли уже сегодня.
Где-то недалеко раздается взрыв.
Метрах в двадцати от нас вспыхивает огромное пламя, летящее вверх, в атмосферу. Языки его лижут землю, пожирая кислород, и даже дождь не в состоянии потушить огонь. Они раскачиваются из стороны в сторону на ветру, но потом смиряются и покорно затихают, умирая где-то высоко в небе.
Мы должны быть там, где только что родилось это пламя. Там произошло что-то серьезное и очень важное.
Мы пытаемся как можно скорее пройти через топкую часть дороги, где ноги увязают в грязи, сильно тормозя наше продвижение, и я перестала чувствовать холод. Мы бежим дальше, и я забыла о том, что промокла насквозь. Я только ощущаю приток адреналина, кочующего по моим конечностям, заставляя меня нестись вперед с пистолетом в руке, который я готова нацелить во врага, чтобы выстрелить.
Но как только мы добегаем до места взрыва, я понимаю, что еще немного — и я выроню свой пистолет.
Я едва не падаю на землю.
Я почти не верю своим собственным глазам.
Глава 66
Повсюду я вижу убитых, убитых и снова убитых.
Так-много-мертвых-тел-перемешанных-с-землей-и-вмятых-в-нее-что-я-не-могу-понять-они-наши-или-чужие-и-мне-удивительно-что-же-все-это-значит-и-я-уже-не-понимаю-саму-себя-и-зачем-этот-пистолет-у-меня-в-руке-и-еще-я-думаю-обо-всех-этих-солдатах, я думаю-о-том-что-они-ведь-такие-же-как-и-Адам, как-и-миллион-других-измученных-осиротевших-душ-которые-просто-хотели-выжить-и-соглашались-на-любую-работу-что-бы-им-ни-предложили…
Мое сознание объявило войну самому себе.
Я часто моргаю, чтобы загнать слезы назад, чтобы исчезли и этот дождь, и весь этот ужас, и я понимаю, что должна шевелить ногами, я понимаю, что мне нужно двигаться вперед и проявлять храбрость. Я должна сражаться, нравится мне все это или нет, потому что мы не должны допустить, чтобы этот кошмар продолжался.
И в этот момент на меня кто-то нападает сзади.
Меня сбивают с ног. Я падаю на землю лицом в грязь, и я начинаю отчаянно лягаться, я хочу закричать и понимаю, что кто-то успевает выкрутить у меня из руки пистолет. Чей-то локоть упирается мне в спину, а Кенджи и Адам куда-то подевались, они, наверное, уже сражаются где-то в центре боевых событий, а я сейчас, наверное, умру. Я понимаю, что для меня все кончено, хотя все это кажется каким-то нереальным, как будто это просто увлекательная история, которую мне кто-то пересказывает. Потому что смерть — это нечто странное и отдаленное, и приходит она к незнакомым людям, к совершенно посторонним людям, и, уж конечно, со мной такое не может произойти, только не со мной, не с тобой и ни с кем из всех нас.
И все же все это происходит на самом деле.
Ствол пистолета прижимается к моему затылку, и чей-то сапог упирается мне в спину, а в рот уже набилась грязь. Сколько же бесполезных секунд я прожила и не прожила. Миллионы? Все они сейчас мелькают передо мной. Я ясно вижу их.
Кто-то переворачивает меня.
Тот, кто только что угрожал мне пистолетом, теперь нацелил его мне прямо в лицо. Он изучает меня так, будто вознамерился прочитать мои мысли. Я в смятении, я не понимаю, что может означать этот сердитый взгляд серых глаз, эта строгая линия сжатых губ, потому что он, похоже, не собирается нажимать на спусковой крючок. Он не убивает меня, и это, пожалуй, удивляет меня больше всего. Я буквально каменею.
Мне нужно снять перчатки.
Он что-то кричит, но что именно, я не понимаю, да и обращается он вовсе не ко мне. Он не смотрит на меня, он зовет кого-то издалека. Я пользуюсь этим моментом, стягиваю стальной кастет с левой руки и швыряю его на землю. Теперь нужно снять перчатку. Мне обязательно нужно снять перчатку, потому что только тогда появится единственный шанс выжить, но из-за дождя кожа сильно намокла и перчатка буквально прилипает к моей руке. Она никак не снимается, а солдат уже снова повернулся, ко мне лицом. Он видит, что я задумала сделать, рывком поднимает меня на ноги, заламывает мне руки за голову и снова приставляет пистолет к затылку.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
