Гремлин успокоился до раздражённой боли за грудиной.
— Теперь, когда ты стал успокаиваться, — рассудительно продолжал Врэт, — я могу тебе показать, почему ты всегда можешь мне доверять. Это мой мир. Я знаю, как использовать его — на пользу нам обоим.
Властелин Тьмы вернул дальновидящий глаз от Ралли-Фаджа в пирамиду. Он направил его на меньший источник боли и увидел Джиоти, бегущую сломя голову по его дворцу, пробивая стены, трубы и порталы из ружья, как только мелькнут змеедемоны, убивая нескольких и раня многих.
Врэт улыбнулся — ему это было всё равно.
Гремлин внутри ощутил его самодовольство, но продолжал ёрзать от страха.
— Прекратить бой с маркграфиней, — велел Врэт адъютанту-змеедемону. — Немедленно открыть ей дорогу. Привести её сюда, прямо к нам.
Гремлин задрожал, но Врэт погладил себя по груди со спокойной уверенностью.
— Она уже побеждена, — сказал он и склонил голову, глядя на Поча.
Страх на лице мальчика порадовал гремлина, и тот успокоился окончательно.
Дальновидящим глазом Врэт увидел змеедемонов, улетающих в расселины между склепами, и улыбнулся.
Джиоти все равно продолжала стрелять, прожигая неприличные своды, выполненные в форме отверстий человеческого тела. Взрывы неслись впереди неё по пустым коридорам, разнося бесстыдные фасады и закруглённые ниши, где могли прятаться змеедемоны.
Она старалась не задеть склепы. За их жёлтыми иллюминаторами плавали в жидкой агонии пэры. Джиоти ограничивала свою ярость берсерка демонскими сводами, щелями и отдушинами, соединяющими этажи. Едкий дым горящего металла жёг ей горло, но она неслась вперёд, ведомая мечом в левой руке.
Сокрушительный поток чармового огня разбил перед ней стену с трубопроводами. Трубы разлетелись, выплёвывая пар, и каменные блоки рухнули, разлетаясь в пыль и клубящиеся обломки.
Она шагнула сквозь дым в верхний зал пирамиды — покои Властелина Тьмы.
За широким пространством полированного камня сидел на ониксовом троне Худр'Вра перед извилистым дверным проёмом, высоким, как небо, и заполненным сияющими облаками. Массивная броня сияла, как ночь. В воздухе рядом с ним, зажатый колючими кольцами змеедемона, висел Поч, трепеща от страха.
— Положи своё ружьё и мой меч, — приказал Властелин Тьмы. — Потом можешь составить брату компанию.
Джиоти глядела на Поча, который только шевелил губами, не в силах от страха заговорить.
В портале вышиной с небо, меж громоздящихся облаков стала разбухать грозовая туча змеедемонов, снижающихся на зов хозяина.
Джиоти бросила ружьё и обеими руками положила меч Таран на обломки стены, через которую ворвалась. Она снова посмотрела на брата, и он не возразил.
Потом, высоко подняв голову, она пошла прочь от своего оружия прямо в силу Властелина Тьмы.
7. ПЛОТЬ СНА
Под баобабом в сожжённых садах Дворца Мерзостей скопились души. Эти души, не обученные внутренним искусствам и не имеющие Чарма, были просто аморфными контурами и туманным восприятием окружающего мира.
Как их много!
Канал насчитал больше сотни и бросил. Это были почти все души из лагеря, убитые с перепугу змеедемонами. Пелена мрачности легла от них на дерево, под которым лежал разорванный в клочья труп чародея.
Он пошёл вдоль длинной тени дерева. У её конца стояла Тилия, стройная и лучистая, как клиновидное пламя.
— Почему ты здесь, брат? — спросила королева ведьм далёким голосом.
Старик показал на изорванные клочья своего тела.
— Жду ночного прилива, сестра.
— Направляешься к Тёмному Берегу? — Она приблизилась на три шага и раздвинула вуали, показывая опечаленное лицо. — Ты не в Братстве?
— Ассоциированный член. — Он это сказал небрежно, уже полностью сдавшись своей новой жизни за Заливом. — А ты? Властелину Тьмы наскучили твои любовные чары?
Она скромно опустила вуали, но глаза её насмешливо сверкнули.
— Ты слишком хорошо знаешь голод сердца, чтобы так говорить, Кавал.
— Значит, если ты не надоела ему, — сказал он, подёргивая растрёпанную бороду, — ты его разозлила.
— Это важно?
Он поднял кустистую бровь.
— А почему ты здесь, королева ведьм?
— Я увидела тебя среди других погибших душ. — Она показала на сучья с аморфными пузырями. — И не понимаю. Почему ты в этой грязи, а не среди Братства?
— Я изучал их тайны… — уклончиво начал Кавал.
— А потом предпочёл взять свою жизнь в собственные руки, да? — Она понимающе покачала головой. — У Сестричества тоже есть отступницы. Как и ты, они идут одинокой дорогой к Началу. Мало кто доходит. Большинство сворачивают, как и ты, бедняга Кавал, призрак на поле битвы, ждущий, пока его унесёт ветер.
— Как тебе угодно. — Во взгляде Кавала не было и тени стыда, ничто его не пятнало. Он заботливо спросил: — А ты? Что будет с твоим призраком, Тилия?
— Мистерии, Кавал.
— Я слыхал об этом. — Он поджал губы, восхищённый истинным спасением, которое давали ковены и святилища своим самым ревностным служителям. — У тебя достаточно внутреннего Чарма, чтобы добраться до ближайшего хрустального убежища Сестричества. Там твою душу сохранят и напитают, дадут отдохнуть, и ты будешь готова к новой жизни на Ирте. Это так?
— Да. — Её голос стал болезненно тих. — Я не пойду с тобой на Тёмный Берег.
— Сейчас ещё нет, Тилия, — улыбнулся он и склонил голову. — Все светлое в конце концов падает во тьму. Всё, что есть на Ирте, ждёт Бездна.
— Все, чародей? — Хитринка в голосе показывала, что она оценила его амбиции мудреца, проколотые ходулей Ралли-Фаджа. — Среди нас есть немногие, которые находят свой путь к Началу.
— Святые, — согласился Кавал, скромно ссутулив плечи. — Только святые.
— Да. Это ведь твоя тень вернула тебя обратно с неба, так, старый маг? — Она глядела на него с жалостью. — Эта несущественная мелочь, недостаточно хорошая тень хорошего человека, сломала много жизней. Ты заработал себе место среди проклятых тем, что твоё неведение навлекло на Ирт.
Но ты должен, уходя, знать, что твоя жертва не осталась незамеченной — и не была напрасной.
Кавал воспринял этот приговор со скептической гримасой:
— Откуда ты можешь это знать, ведьма?
— Ты послал мага с Тёмного Берега против Врэта, — ответила она со свободной уверенностью. — Гремлин знает, что обречён. И только Врэт настаивает, чтобы оставить его здесь и исполнить весь кровавый ритуал полностью.
— Но ты посмотри на это, Тилия. — Кавал показал туда, где Ралли-Фадж шёл на своих ходулях к перевёрнутой звезде. Под нажимом яростной воли колдуна её глаза открылись, и Чарм потёк серебряным туманом в обвисшую кожу.
