Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
– Эмма? – Сара, по-прежнему продолжавшая хлюпать носом, взяла меня за руку. – С ней все будет хорошо. Обязательно будет.
«С кем?» – хотела спросить я, не понимая, о чем это она. А потом поняла. И когда мой мозг обработал обрушившийся поток информации, мне словно дали под дых.
– Нет, – отрезала я, и Сара с Эваном удивленно на меня посмотрели. – Нет. Я не хочу ехать в больницу.
– Что? – спросила в замешательстве Сара. – Но ведь твоя мама наглоталась таблеток…
– Знаю, – перебила я Сару. – Не желаю ее видеть.
– Неужели тебя совсем не интересует, как она себя чувствует?
– Нет, – честно призналась я. – Не хочу ее видеть. Она сделала это мне назло. Но я не позволю ей причинять мне боль. Не позволю.
– Эмма, о чем ты говоришь?! – возмутилась Сара.
Но Эван присел передо мной на корточки и заглянул в глаза.
– Ты уверена? – спросил он и, когда я кивнула, пристально посмотрел на меня. – Ладно. Мы никуда не едем.
– Эван, ты соображаешь, что говоришь?! А что, если она… – начала Сара.
– Сара, – оборвал он ее на полуслове. – Ведь тебя с нами тут не было. И ехать в больницу сейчас не самая удачная идея. В любом случае нам нужно отвезти тебя домой. У тебя тоже выдалась совершенно сумасшедшая ночь.
– Ничего не понимаю, – растерянно покачала головой Сара.
– Я тебе позже все объясню, – сказал Эван. – Пошли, Эмма.
Мне так и не удалось выйти из заторможенного состояния. Я взяла его за руку и покорно пошла за ним. Они с Сарой выключили свет возле дома, а потом Эван нашел нужный ключ в моей связке и запер дверь. Мы сели в мою машину: я – впереди, Сара – на заднее сиденье. И в гробовой тишине поехали к Саре.
Анну мы застали в невменяемом состоянии. Ей уже звонили из полиции, поскольку там знали, кто Сарин отец. Не успели мы войти в дом, как она бросилась целовать и обнимать нас с Сарой, пристально всматриваясь в наши зареванные лица. Эван, единственный, кто не потерял хладнокровия, вкратце описал ситуацию.
Ужасно болело все тело, а сломанные ребра буквально горели огнем. Разговаривать не хотелось. А тем более слушать. Я мечтала только об одном: поскорее лечь и укрыться теплым одеялом. Наконец, когда Карл с Анной получили необходимую информацию, нас отпустили наверх.
Эван сидел со мной до тех пор, пока позволяли приличия. А когда он ушел, Сара, которой так и не удалось заснуть, забралась в мою постель. Мне тоже не спалось. Я смотрела в потолок пустыми глазами, периодически проваливаясь в темноту.
– Это я виновата, – уже на рассвете призналась я Саре, которая, естественно, ничего не поняла и недоуменно заморгала. – Сказала ей, что она может принять хоть целый пузырек, мне пофиг. Она так и сделала.
– Эмма! – ошеломленно выдохнула Сара, с трудом осознав сказанное. – Ты не могла заставить ее это сделать.
– Но я не уверена, что стала бы ее останавливать, – прошептала я.
– Не смей так говорить! Ты не должна.
– Сара, я ненавижу ее, – сказала я, чувствуя, что сейчас разревусь. – Ты даже не представляешь, как я ненавижу ее. – Мой голос дрогнул, словно правда комом встала в горле. По лицу ручьем потекли слезы, капая на подушку. – Я не хочу ее видеть, потому что… потому что мне все равно, умрет она или нет.
– Ох, Эмма! – всхлипнула Сара. Ее голубые глаза затуманило болью. – Я тебе не верю. Конечно, ты сейчас очень зла на нее. Но я не верю, что ты желаешь ей смерти.
Больше я не сказала ни слова. Мы лежали и молча страдали, пока не забылись беспокойным сном.
Я чувствовала себя виноватой в том, что втянула Сару в эту историю. Но не раскаивалась в своих жестоких словах, опрометчиво брошенных Рейчел. Мне действительно было все равно, умрет она или нет.
* * *
– Ты уверена, что не хочешь туда поехать? – взяв сумку, спросила Сара.
Я как раз наклонилась, чтобы поднять с пола засохший помидор.
– Уверена. Закончу собирать вещи. Выкину из холодильника испорченные продукты.
– Тогда встречаемся дома после того, как вернемся из больницы, – сказала Анна. В руках у нее была та злополучная коробка из моей комнаты.
– Ну, к этому времени я уже буду там.
Я собрала с пола разбросанные Рейчел овощи, из которых она тогда собиралась приготовить салат, потом вымыла посуду и освободила холодильник.
Уходя, я даже ни разу не оглянулась. Заперла за собой входную дверь. Выбросила мешки с мусором в мусорный бак рядом с домом и выкатила его на обочину.
Но я не вернулась к Саре, а поехала дальше. Я прекрасно понимала, куда направляюсь, хотя и не позволяла себе задумываться, зачем туда еду и чем это может закончиться.
Я позвонила в звонок в слабой надежде, что его не окажется дома. И когда черная металлическая дверь открылась, у меня екнуло сердце.
– Эмма? – Джонатан пристально посмотрел на меня и сразу спросил: – Что случилось?
– Можно войти? – собравшись с духом, спросила я.
– Ну да, конечно. – Он посторонился, пропустив меня вперед.
Я медленно поднялась по лестнице, Джонатан шел следом. Оказавшись в чистенькой студии Джонатана, я сразу села на диван, а он – на соседнее кресло. Джонатан явно ждал моих объяснений.
– Прошлой ночью Рейчел пыталась покончить с собой, – тусклым голосом сообщила я.
Джонатан задумчиво кивнул и опустил голову.
– Только не надо себя ни в чем винить, – наконец произнес он, и мне показалось, что я ослышалась. Заметив мой удивленный взгляд, Джонатан пояснил: – Ты не должна себя винить… в том, что ничего не чувствуешь.
Теперь я точно знала, почему я здесь: он был единственным, кто меня понимал.
– Если бы ты знал, как мне плохо! Ну что я за человек? Она ведь все-таки моя мать…
– Нет. И никогда ею не была, – ответил Джонатан. – Эмма, она даже близко не похожа на настоящую мать. И ты имеешь полное право ненавидеть ее.
Я закрыла лицо руками и разрыдалась, каждый всхлип отдавался режущей болью в боку, но остановиться было выше моих сил.
Джонатан придвинулся поближе:
– Эмма, ты ничего плохого не сделала. Она сама выбрала свой путь. Никто ее не заставлял.
– Но я сказала ей, что мне плевать, – давясь слезами, произнесла я.
– Ну и что с того? – отозвался Джонатан. – Она, как всегда, проявила эгоизм. Думала исключительно о себе.
– Но мне хотелось… – запинаясь, произнесла я. – Мне хотелось, чтобы она умерла. Тогда, возможно, она перестала бы мучить и себя, и меня… – Слезы мешали говорить. – Ужасно! Я такая…
– Не надо Эмма, она заставляла тебя страдать. Причем постоянно.
Я прижималась мокрым лицом к сильному плечу Джонатана, находя утешение в его объятиях. И только немного успокоившись и собрав в кучку остатки здравого смысла, я поняла, что не должна здесь находиться. Подняла голову и почувствовала у себя на щеке его руку, а на губах – его мягкие губы.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
