бы последний раз, когда мы видели их, и каким—то образом — не спрашивайте меня, как - я всем своим существом почувствовал, что это было их прощание с нами.
Рози прислала их, чтобы показать нам дорогу обратно друг к другу.
Теперь они больше не нужны.
ЭПИЛОГ
Лев
Семь месяцев спустя
-Ты так рано собираешься домой, братан? Брайан, мой сосед по койке, поднимает брови, глядя на меня, как будто сейчас не половина девятого вечера, а я не был на ногах с пяти.
Хмуро смотрю на часы и перекидываю сумку через плечо. - Я должна успеть на рейс до Флориды.
У кадетов-первокурсников практически нет свободного времени, а мы с Бейли занимаемся междугородними поездками с тех пор, как наладили отношения, когда она вернулась из реабилитации, так что сказать, что я спешу, - это мягко сказано.
У нас с ней всего пара недель, и первую из них мне придется провести, притворяясь, что мне нравится ее соседка по комнате в колледже, Сиенна, которая чуть менее скучна, чем обычный тост с красивым слоем несоленого сливочного масла, намазанного сверху.
Вторую неделю мы проводим в Джексон-Хоул с нашими семьями. И — слава богу! — без рецептурных лекарств.
Брайан закатывает глаза. - Откуда у тебя время на девушку?
По правде говоря, я этого не делаю. Одна вещь, которую я усвоил в жизни, это то, что нужно освобождать место для вещей, которые важны для тебя. Сон - удел слабых.
-Она того стоит. Ладно. Увидимся здесь через две недели. Мы с Брайаном стукаемся кулаками, и я несусь, как стрела, к свободе. К гражданскому миру. Я беру такси до аэропорта, где меня ждет Грим, выглядящий отдохнувшим и самодовольным, как черт возьми. Он едет в Боулдер. Сильная футбольная команда, и он там блистает, несмотря на то, что ведет себя полным придурком, когда хочет.
“Вау, Лев. Я бы сказал, что ты дерьмово выглядишь, но я встречал парней посвежее тебя.
Я ему верю. Один курсант говорит, что Военно-воздушная академия - это образование за 150 000 долларов, которое засовывают тебе в задницу по пять центов за раз.
По-братски обнимая его за спину, я отпускаю его и со смехом отступаю. - Ты выглядишь счастливым.
“Я счастлив”, - серьезно признается он. - Спасибо, что вытащил голову из задницы в самый последний момент.
-Может, хватит метафор с дерьмом? Я ворчу.
Он прижимает коричневый бумажный пакет с бубликом внутри ко мне и протягивает кофе.
-Мы можем, но я еще не закончил надирать тебе яйца.
Мы оба начинаем пробираться к нашим воротам. Я натыкаюсь на него плечом. “Все еще тешишь себя ложью, что эта история с гонщиком Гран-при Майами случайна?”
Вот почему он прямо сейчас направляется во Флориду вместо того, чтобы проводить каникулы со своей семьей в Тодос-Сантосе. По крайней мере, я увижу любовь всей моей жизни.
Он познакомился с этим чуваком буквально пять секунд назад и уже пытается найти способ перевестись для него в Майами.
“Это случайно”, - утверждает он. “И в миллионный раз повторяю, это не Гран-при Майами. Это автодром Ки-Бискейн. Престижнее, чем Формула-1 ”.
-Все, что я слышал, это то, что у него на заднем дворе есть реактивная трасса. Я ухмыляюсь.
Перелет в Форт-Лодердейл тянется мучительно медленно. Все это время я переписываюсь с Дав.
Лев: Во что ты одет?
Бейли: Пара черных леггинсов Lululemon, твоя толстовка Moschino и пушистые носки. Сиенна выставляет кондиционер на 70! Так не экологично, и я всегда мерзну.
Лев: Хорошо. Я перефразирую: что ты носишь ради моих извращенных фантазий?
Бейли: Ничего, кроме пары туфель от Джимми Чу и съедобных стрингов.
Бейли: Со вкусом бекона, конечно.
Лев: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ТАК ЧЕРТОВСКИ СИЛЬНО, ЧТО СОБИРАЮСЬ ЖЕНИТЬСЯ НА ТЕБЕ ДО ЧЕРТИКОВ.
Бейли: Я так сильно люблю тебя, что у меня будут от тебя дети. Их будет буквально пятьсот. К тому времени, как я закончу, мой желудок будет похож на тесто для печенья.
Лев: Я люблю тесто для печенья. Как вам всегда удается становиться еще более совершенным?
Бейли: Что на ТЕБЕ надето?
Лев: Держу ухо востро, офк. Ты лишаешь меня хладнокровия.
Бейли: Сколько времени до приземления?
Лев: Сорок минут, детка.
Бейли: К. Пойду посмотрю, смогу ли я к тому времени найти съедобные стринги со вкусом бекона.
Солнце уже почти взошло, когда мы приземляемся.
Бейли ждет меня в аэропорту, одетая в клетчатую плиссированную юбку, кроссовки и белый свитер поло крупной вязки. Ее желтые волосы перевязаны большим черным атласным бантом, и она похожа на ту девушку, на которую я раньше тайком поглядывал во время ужинов и школьных мероприятий и щипал себя за то, что мне позволяли свободно разговаривать с ней.
Она запрыгивает на меня, обхватывая ногами мою талию, мои пальцы погружаются в заднюю часть ее бедер, и я впиваюсь в ее рот голодным, влажным и небрежным поцелуем.
-Лучше бы под этой одеждой были съедобные стринги со вкусом бекона, Голубка, - рычу я ей в рот.
Она хихикает в мой смех. - Есть только один способ выяснить.
-Сними комнату, - стонет Грим у меня за спиной. “На самом деле, сделай из него целый бункер”.
Бейли все еще обнимает меня, целует в лицо, не обращая внимания на взгляды, которые на нас бросают, когда я поворачиваюсь к Грим спиной, показываю средний палец и ухожу туда, где она припарковала свою машину. - Увидимся через две недели, придурок.
-Нет, если я смогу помочь, - бормочет Грим.
Как только мы добираемся до квартиры Бейли, Сиенна принимает волевое решение не тратить впустую кислород и объявляет: “Я иду за мылом! Вернусь позже.
Ага, покупаю мыло. Как я уже сказал — преснейший из пресных.
Не то чтобы я жалуюсь. Это дает нам с Бейли возможность сорвать друг с друга одежду прямо здесь, в ее гостиной.
Мы занимаемся сексом два раза подряд, прежде чем она предлагает мне что-нибудь выпить, и еще три раза, прежде чем мы неохотно стираем первое, что появляется на экране нашего телефона.
Кубинец—слава Богу. Салат был бы отстойным. И, наконец, восемь раз спустя, когда наступает вечер и Сиенна возвращается с пакетом мыла с ароматом десерта и кучей неинтересных анекдотических историй о том, как прошел ее день, мы с Бейли обнимаемся в ее постели и разговариваем.
В будние дни мы только и делаем, что разговариваем. Но все
