кто бежал с «Энселл Гиббс»: Джон Джайлс (рулевой), Джон Мартин, Хайрэм Дж. Девис, Вильям Хокинс, Томас Колуэлл, Джозеф Фишер и Сэмюэл Дж. Фишер.
Мы бежали с кораблей в 11 часов ночи 4 августа из залива Камберленд, примерно в пяти милях от бухты Пенни. Хотя стоял небольшой туман, ветер был попутным и мы гребли, намереваясь пересечь залив. Примерно на полпути мы выбросили за борт кадку с буксирным тросом, чтобы облегчить лодку. У нас не было никаких навигационных приборов, кроме маленького судового компаса. Нам не удалось перед бегством достать карту, и вообще у нас всего было очень мало.
К утру мы были на другой стороне залива и тогда в подзорную трубу увидели парус судна, которое, видимо, послали за нами, но вскоре оно скрылось из виду. Матросы с другого судна в основном рассчитывали на наши сухари. Мой товарищ сказал, что нам легче достать их из трюма, так как на их судне сухари хранились ближе к каютам. Так получилось, что взяли мы на всех не более 20 фунтов. Мы все понимали, что этого хлеба хватит ненадолго, и выдавали по одному сухарю на человека в день. Мы надеялись, что к тому времени, когда сухари кончатся, нам удастся попасть в такое место, где мы получим помощь. Первые три дня мы шли очень хорошо, а ночью спали в лодке. На четвертый день встретились с барком капитана Бадингтона «Джордж Генри» из Нью-Лондона. Капитан пригласил нас на свое судно. Главным от имени нашей группы выступал рулевой. Капитан сказал нам, что мы поступили безрассудно, бежав с кораблей, чтобы предпринять столь длительный переход. По-моему, он взял бы нас всех к себе, если бы мы захотели остаться. Но, бежав с одного китобойного судна, мы не хотели переходить на другое, тем более что оно тоже должно было зимовать в тех краях. И мы твердо решили пробиваться вперед, раз уж совершили такую глупость.
Перед нашим уходом капитан дал нам маленький мешок сухарей, кусок солонины и немного огнеприпасов, а также карту. Простившись, мы тронулись в путь.
В эту ночь мы пристали к берегу, собрали мха и развели костер. До того как причалить, мы подстрелили дикую утку и сварили вкусную похлебку. Через два дня убили белого медведя, но в то время было сильное волнение, нам удалось отрубить и втащить в лодку только заднюю часть туши, с которой сняли шкуру; остальное спасти не сумели. В ту ночь мы по очереди варили мясо, так как стояли на вахте посменно по два человека, чтобы одновременно следить за лодкой и держаться течения. Так и шли все время, придерживаясь берега, а ночью спали на скалах, накрывшись парусом лодки.
Мы пересекли Гудзонов пролив в сильный шторм. Четыре дня пробыли на острове Резольюшен в ожидании попутного ветра. Наконец ветер переменился, но был таким сильным, что за ночь несколько раз едва не перевернул нашу лодку. Два человека непрерывно вычерпывали воду, и все мы были очень рады, когда достигли суши, проведя в лодке 30 часов и насквозь промокнув. К этому времени кончились и медвежатина и сухари. У нас оставалось немного крошек на дне мешка. Мы их разделили на девять частей, затем поджарили, и каждый забрал свою долю.
16 августа мы подошли к мысу Чидли на Лабрадоре. 20 числа разделили последние крошки, а затем стали собирать на суше все, что там можно было найти съедобного. Собрали немного ягод и грибов. Сильно страдали от холода, ибо наши лохмотья редко были сухими.
Продолжали плыть в таких условиях до 3 сентября, когда в довершение всех бед ночью сбежали Вильям Хокинс и Хайрэм Дж. Девис, по прозванию Доктор. Они забрали с собой все, что могло быть полезным; утащили даже компас и оставили нас беспомощными. Лодка наша была вытащена на берег. Бежали они во время своей вахты.
Мы решили, что преследовать беглецов бесполезно, и не стали этого делать. Начался дождь, на море было сильное волнение, а мы так обессилели, что с трудом стащили лодку к воде. Дружно нажав, мы спустили лодку, а затем, пройдя некоторое расстояние под веслами, поставили паруса. Но вскоре ветер так усилился, что у нас сорвало мачту. Тогда пришлось поставить кливер и идти к берегу.
Примерно через полчаса после высадки мой товарищ по кораблю умер от истощения. Вечером в тот же день Сэмюэл Фишер предложил съесть его труп. Отрезал от бедра кусок и держал его над огнем, пока не прожарился. На следующее утро все последовали примеру Фишера, а затем срезали все мясо с костей и каждый взял свою долю.
Мы оставались здесь три дня. Затем пустились в путь, но из-за противного ветра вернулись обратно. Пришлось задержаться еще два дня. За это время раздробили кости на мелкие кусочки и варили их в котелке или чайнике, которые захватили с собой. Мы разбили также череп, вынули мозг и сварили его. Тут поднялся попутный ветер, но не успели мы обогнуть мыс, как с берега подул очень свежий бриз. С трудом управляя лодкой, мы наконец подошли к острову неподалеку от берега и поставили лодку на подветренной стороне. Но в ту же ночь в лодке образовалась большая пробоина. Затащить ее на берег не было сил, и пришлось задержаться на восемь дней. Здесь мои спутники пытались меня убить.
На третий день пребывания на острове я, как обычно, пошел искать ягоды и другие съедобные растения. На обратном пути мне посчастливилось найти гриб. Я принес его с собой, а также прихватил охапку дров. Когда я стал на колени, чтобы сварить гриб, меня сильно ударил по голове дубинкой Джозеф Фишер. Пытаясь подняться, я получил еще три удара. Мне все же удалось подняться на ноги, и в этот момент Сэмюэл Фишер схватил меня за правую руку, а Джозеф Фишер нанес еще три удара по руке. Мне посчастливилось вырваться, но, оглушенный, я не мог сообразить, что делать дальше. Они снова бросились на меня. Я заклинал их именем господа пощадить мою жизнь, но преследователи меня не слушали и заявили, что им нужно мясо и они вынуждены пойти на убийство. Мне нечем было защищаться, кроме маленького ножа, и я сжал его в руке, выжидая, когда они подойдут. Первым приблизился Сэмюэл Фишер, держа в руке большой кинжал, а его двоюродный брат
