трое вражеских магов. Двое, судя по бледно-сиреневым аурам — специалисты по электричеству, третий — то ли потоковик, то ли воздушник. Перед ним — он расположился, словно петух на жердочке, ровно посередине пролёта — лежало с десяток чугунных чушек.
Расклад, в общем и целом, понятный.
Путейские наверняка знали, на что мы способны, поэтому решили подстраховаться. Ведь, чтобы на короткое время защититься от молний, нам достаточно сотворить над машиной водный или ледяной щит с заземлением. Противнику его надо или пробить, или разрушить, но сделать это должен человек «нэ из нашего района».
Да, путейцы и хан сегодня союзники, временно объединившиеся против общего недруга. Однако и тем, и другим этот вынужденный союз надо скрывать. Первые, даже несмотря на гибель коллеги из Кызыл-Таша, обязаны демонстрировать нейтралитет в наших с ханом разборках. Ведь, по большому счету, им нечего нам предъявить. Смерть Гая Лициниуса — типичный «несчастный случай на производстве», формально мы его и пальцем не тронули. А отомстить хочется. Но так, чтобы не нарушить при этом древний закон о недопустимости военных альянсов между Владетелями имежду Владетелями и Орденом. Последствия, если верить моему недавнему сну, могут оказаться фатальными для всего Рингарола.
Ханские люди тоже старались не афишировать связи с путейцами.
То есть, арендовать электричку — могли. Находиться и даже вести боевые действия на какой-нибудь заброшенной станции — тоже. Но чтобы, как говорится, в одном строю, вместе с электромагами и вохровцами… нет, до этого не доходило и вряд ли дойдёт, по вполне понятным причинам.
В итоге, наилучший для союзников вариант — это, во-первых, заставить нас нарушить какие-нибудь железнодорожные правила и тем самым развязать руки путейским, а, во-вторых, ударить по нам, хоть и совместно, но как бы независимо друг от друга.
Без сомнения, бой начнёт ханский воздушник. Магически утяжеленные «бомбочки» либо расколют защиту (если она ледяная), либо пробьют её (если водная), а затем повредят самовоз, после чего за дело возьмутся электромаги. С ними вообще — всё просто до безобразия. Две-три хорошие молнии и — «уже никто никуда не идёт». Нарушители обезврежены, спокойствие в провинции восстановлено, крутите дырки под ордена…
— Ферму над пятым пролётом видите?
Я ни к кому конкретно не обращался, но на вопрос ответили все:
— Да… видим… конечно…
— Так вот. На этой ферме засели трое. Их надо убрать. Какие у кого предложения?
Предложение оказалось всего одно.
Мысль, что надо просто взорвать поддерживающую ферму опору, озвучил Сан Саныч. Остальные его поддержали, и всё обсуждение свелось к вопросам: как это сделать и кто за это возьмётся?
Кто, что и как, решили меньше, чем за минуту.
— Сделаю всё чин-чинарём, ваша милость. Вот увидите, — Кузьма, сам настоявший на том, что именно он отнесёт к опоре взрывные устройства, спрыгнул с подножки и с нарочитой ленцой побрёл к эстакаде.
Пояс с мечом он снял ещё в самовозе. При себе рыжий имел только рюкзак, в нём покоились оба остававшихся у нас заряда.
Добравшись до первого ряда колонн, «друг-недруг» остановился, поднял руки и громко крикнул:
— Эй, вы, кто тут есть! Смотрите! Я безоружный!
Не дождавшись ответа, он медленно двинулся дальше.
За десять шагов до фермы рыжий «неожиданно» захромал, потом свернул к правой колонне и, дойдя до неё, с чертыханиями плюхнулся на каменную «банкетку».
Это был самый тонкий момент всей операции.
Если нервы у путейцев не выдержат и они превентивно шарахнут молнией по Кузьме, порываться через пути придётся с боем, причем, с таким, результат которого заранее предсказать невозможно. Впрочем, и я, и Сан Саныч, и сам Кузьма, все считали, что если он вдруг усядется под опору переобувать сапоги, то ничего страшного не случится.
Конечно, электромаги не идиоты и уж конечно ни в жизнь не поверят, что у нашего рыжего и вправду камушек в обувь попал. Нет, они точно знают, что это разведчик, его задача — проверить путь и выяснить, нет ли засады. Атаковать разведчика означает выдать себя. Поэтому — рупь за сто — Кузьму путейские трогать не будут, и он спокойно дойдёт до конца переезда.
Так и случилось. Уже через пару минут Кузьма «радостно» махал нам рукой с другой стороны железки: мол, опасаться нечего, можно ехать…
— Давай, — кивнул я Ларисе.
По ощущениям, рвануло даже сильнее, чем в предыдущий раз. Видимо, это из-за того, что заряды лежали открыто, тонны грунта ударной волне не мешали, и всю её мощь приняла на себя колонна. За неуловимо короткий миг стальную конструкцию смяло в бесформенный узел, а в следующее мгновение удерживаемая ею ферма со страшным скрежетом «поехала» вниз. Что с ней случилось дальше, увидеть не удалось — место подрыва заволокло пылью, а ждать, когда она снова рассеется, мы не стали.
Я резко нажал на педаль, самовоз рванулся вперёд, прямо сквозь пылевое облако.
Расчёт оказался верным.
Все три противника, упав с высоты, очутились внутри коридора, и магия отторжения просто смела их с дороги вместе с обломками фермы. И убивать никого не потребовалось — всё произошло настолько быстро, что они даже очухаться не успели, не то, что ударить.
Первым, кого мы встретили, вылетев из клубов пыли, был подпрыгивающий от нетерпения рыжий. Судя по всему, ему жутко хотелось поделиться с нами подробностями своего диверсионного рейда.
— Ууу! Это было круто, милорд! Я, типа, ноги натёр, а эти дурни ниччо не увидели. А оно опосля ка-ак жахнуло! А эта вжих, хлобысть, и в лохмотья! А я те шпуньки под угол запихивал, думал, оно надёжнее, а оно, вон оно как…
— Давай запрыгивай, потом всё расскажешь, — благодушно бросил Чекан, помогая Кузьме забраться в притормозивший «трак» и возвращая ему оставленный на хранение меч.
— Не, ну это ващеее… — продолжал восторгаться новоявленный диверсант, усаживаясь напротив Ларисы. Переполняемый эмоциями, он, похоже, просто забыл, что его место не в кузове, а за рулём. Мы, впрочем, даже не думали ему об этом напоминать. Пусть садится, где хочет, а машину и я пока могу повести. В конце концов, именно он доставил заряды к нужной колонне, и значит «не тварь дрожащая, а право имеет»…
До Карухтана мы не доехали всего километр. Наш самовоз, увы, приказал долго жить. Точнее, проехать ещё сколько-то он, наверное, смог бы, но только с новым энергокристаллом. Старый, к несчастью, разрушился. Как объяснил Сан Саныч, при снижении заряда кристалла ниже определённого уровня, в его структуре происходят необратимые критические изменения, следствием которых является…
Вот ёлки зелёные! Неужели заранее нельзя было предупредить?!
Нет, ничего этого
