и начал думать о других. Он видел, как брат оберегает свою девочку и смотрит волком, если кто-то приближался к ней.
Сегодня Мари решила сделать сюрприз своему мужчине и приехала к нему в театр, хотела увидеть его в работе, да и сама соскучилась, не могла без него продержаться дольше пары часов, наваливалась тоска, и в груди начиналось томление.
Она сразу увидела его стоявшего к ней спиной, он вел беседу со своим директором, они что — то обсуждали. Маша на носочках, чтобы не шуметь подкрадывалась к нему, и приложила указательный палец к губам, прося Прежана не выдавать её. Филипп резко говорил, она не видела его лица, но могла представить его сдвинутые брови и серьезное выражение на лице. Она подскочила и закрыла ему глаза руками.
— Мари — засмеялся Бланше, и Луи отметил, что его друг поплыл. Попал все — таки под власть женщины. — Привет, — развернулся к ней, обнял за талию и поцеловал. Артисты со сцены наблюдая за этой картиной громко засвистели и заулюлюкали, показывая, что им нравиться, то что они видят.
— А вы — хореограф развернулся к своей команде, — не отвлекайтесь. А то заставлю каждого по тридцать фуэте сделать.
Все сразу состроили серьезные мины и принялись работать.
— О — усмехнулась невеста, — какой ты строгий.
— Я же вожак стаи, нужно держать планку.
— Можно посмотреть на репетицию? — она свела бровки домиком и просительно заморгала.
— Оставайся — поддался на уговоры Филипп, он вообще не мог устоять перед этой маленькой женщиной.
Маша уже полтора часа наблюдала, как этот деспот гоняет своих артистов, повторяя одни и те же связки, и радовалась, что не работает с ним. А если даже ей предстоит такой опыт, то она знает, как ему отомстит. Неделю целибата, этого достаточно, чтобы наказать Бланше. Он взвоет уже через два дня.
В зал влетела незнакомая Мари девушка, она отыскала глазами Филиппа и бросилась к нему.
— Филипп, почему меня отослали работать в другой театр? Что я сделала? — она стояла и смотрела со слезами на глазах на хореографа. Маша видела, что он растерялся, не хотел, чтобы она видела это.
— Коллет? — Бланше встал, и потянул девушку на выход.
— Стой — Маша остановила его — Я тоже хочу знать, почему Коллет перевели в другую труппу.
— Мари — Филипп заглянул в глаза Колчиной. — Тогда я не знал, что ты жива, как только мы вылетели сюда, я попросил Луи найти ей другое место работы.
— Это из-за этой пигалицы? — запищала отвергнутая балерина.
— Эта пигалица — Маша ревновала жутко, но сдерживала свой порыв, вцепиться в волосы этой француженки, она хотела повести себя, как полагается будущей жене месье Бланше. — Скоро станет мадам Бланше.
Филипп уставился на Мари, он ожидал разборок сначала с бывшей музой, а потом с будущей женой, но Мари его удивила, разрешив ситуацию. Он довольно улыбнулся и снова прижал к себе свою малышку, благодарно сжав её ягодицу, от чего она ойкнула, и рассмеялась.
Коллет прочитала в глазах Филиппа, чувства в сторону этой совсем молоденькой девушки, и не такие, когда он выбирал себе муз, а нечто большее, похожее на любовь, желание присвоить, и обладать. Она оглядела стоявших и бессовестно, не обращая внимания на окружающих, прижимающихся друг к дружке, влюбленных голубков. Коллет ничего не осталось делать, только развернуться и уйти.
Луи Прежан наблюдал эту картину, он понял, что его друг, обрел ту, которую ждал всю свою жизнь. Выражение лица Бланше заставило его улыбнуться, рядом с этой молодой женщиной он расцветал, оживал, даже помолодел лет на пять. Прежан очень обрадовался скорой свадьбе друга, и в этот раз, Бланше не говорил, что женится не по любви, а делает именно из-за того, что у него чувства. И тот факт, что девочка, является сестрой Колчиной, вызвала у него усмешку. Рита была для Филиппа пробником, который научил его чувствовать, а не использовать женщин, чтобы просто испытать удовольствие, и привела в его жизнь настоящую любовь.
Эпилог
Зинаида Тимофеевна возвращалась с работы, теперь ей было одиноко, Кискины, куда — то испарились, не оставив от себя и следа. Просто раз, и исчезли. Зато сразу после их отъезда, яму, которую они всем двором проклинали после дождей, заделали. Установили новую, прочную, яркую детскую площадку, где сейчас резвилась довольная детвора. А самое удивительное, на её банковскую карту, уже три месяца приходит приличная сумма, и женщина не может добиться ответа от банка, что это за деньги. После разговора с подругами, они решили, что это Пенсионный фонд, расщедрился и прибавил ей выплату к пенсии. Теперь она точно сможет уехать на другой конец страны, навестить дочь, которая ни как не могла зазвать её к себе в гости.
Прошло три года.
— Полина — Рита быстрым шагом брела вдоль берега. Дочь плескалась в море уже часа два, и она не могла дозваться её на обед. — Если ты сейчас же не вылезешь, я тебя накажу. — Запугивала она девочку.
— Папа не разрешает меня наказывать. — Дочка откинула тонкие косички за спину и показала матери язык.
— Негодница, — заругалась женщина, — отец тебя совсем избаловал, нужно ремня всыпать, сразу слушаться начнешь.
— Мама — она обернулась на голос — Никита бежал к ней, широко расставив руки, готовый обнять свою любимую женщину. — Вы уже приехали? — когда он оказался прижатым к ней, спросила Рита. — Я ждала вас с папой только через неделю.
— Папа не выдержал, забрал меня со школы, мы сразу в аэропорт, и к вам.
— Слава — с трепетом вырвалось из груди, как она соскучилась, готова мчать к нему на крыльях любви. — Вытаскивай сестру из воды, я к отцу. — Она торопилась, они не виделись три недели.
У Риты начались проблемы со здоровьем, темнело в глазах, падало давление, иногда тошнило. Маргарита догадывалась, что она снова в положении, но озвучивать не стала, пока не убедится. Загорский увидев, как она один раз сползала по стеночке, испугался так, что хотел вызвать машину скорой помощи, но жена во время остановила его. Тогда он сам отвез супругу в больницу, там диагноз подтвердился, врач предложил больше отдыхать, дышать свежим воздухом, и Слава ни секунды не задумываясь, отправил жену и дочь в Грецию, где он давно мечтал побывать, и проверить работу своего небольшого отеля. Вот теперь сам не выдержал без неё, и примчался раньше срока, перекинув все дела на Дымова.
— Слава, — забежав в свое бунгало, увидела улыбающегося мужа и бросилась в
