многочисленных расспросов никуда не деться, тем более что князь Тарковский не ждет его до вечера. Ярика придется оставить здесь до той поры, пока не поступит приказ возвращаться домой. Ну да ладно, родители Даши возьмут его под такую опеку, что ни одна муха на мальчишку не сядет. Пусть порадуются.
…Внедорожник въехал на территорию Кремля и остановился у парадной. Никита пожал капитану Салихову руку на прощание, и вышел наружу, сытый и слегка хмельной. Странно, не хотелось очищать организм от хорошего алкоголя, чтобы ощутить все прелести жизни, когда война закончилась, теплый воздух напоен ароматом цветов и зелени.
Дежурный офицер новой смены встретил Никиту у пропускных турникетов и дал команду охраннику не блокировать ворота.
— Меня не искали? — поинтересовался на всякий случай волхв, обдавая флером выпитого алкоголя сдерживающего зависть офицера.
— Никак нет, господин барон, — вытянулся дежурный. — Насчет вас никаких распоряжений, кроме того, чтобы доложить о прибытии.
— Докладывайте, я уже пришел, — добродушно ответил Никита и поднялся в свои апартаменты. Закрыв дверь, он замер на пороге, тщательно анализируя аурные поля в комнатах. Судя по всему, здесь кроме Тарковского и самого хозяина никого за день не было. Остаточный фон слабо просматривался в магическом зрении.
Расстегнув рубашку, Никита прошел на середину комнаты и с облегчением упал в кресло, откинувшись на мягкую упругую спинку. Вот теперь надо почистить каналы и пережечь алкоголь в крови. Несколько минут отрешенности привели его в порядок, в голове как будто свежий ветерок прошелся, выметая лишние мысли.
Встрепенулся, когда почувствовал присутствие человека за дверью, мнущегося от желания уйти, и в то же время остававшегося на месте ради какого-то дела.
— Полковник, заходите, не стесняйтесь! — крикнул Никита. — Дверь открыта!
Одоевский красный как рак ввалился внутрь.
— Прошу прощения, барон, — Глава Опричной Службы вел себя весьма странно. Он сначала пробежался глазами по потолку, стенам, замер на мгновение, глядя на зашторенные окна, и только потом скромно присел на стул. — Нам бы поговорить.
— Говорите, Мирон Иванович, ну что вы как ученик перед наставником, — улыбнулся Никита.
— Наслушавшись рассказов о ваших деяниях в Ярославле, я так себя и чувствую, — губы опричника искривились в улыбке.
— Пустое, господин полковник, — рассмеялся Никита. — Пусть враги боятся, а для друзей я не хочу быть ментором.
— Да уж… — Одоевский закинул ногу на ногу, оплел пальцами колено. — Я, собственно, к вам с новостями пришел, Никита Анатольевич.
— Традиционные две новости? Плохая и хорошая?
— Ваша проницательность пугает, — пошутил Глава. — Начну с хорошей. Князь Меньшиков получил распоряжение вывести часть миссии за Врата. Вы находитесь в списках, учитывая ситуацию с сыном.
— Уже и Опричная Служба в курсе?
— Да. И я бы, честно говоря, придержал вас для вдумчивого и обстоятельного разговора, — Одоевский пристально взглянул на молодого барона. — Сами понимаете, что этот случай слишком уж выбивается из системы. Каким образом ребенок самостоятельно телепортировался из вашей Яви сюда? Кто-то помог или он уже в таком возрасте невероятно одарен?
— Мирон Иванович, сыну даже двух лет еще не исполнилось, — спокойно ответил Никита. — Он не инициирован, его Дар еще спит. Даже я бессилен предугадать, что из мальчишки выйдет. Может, обычный стихийник, а может — какой-нибудь узконаправленный спец. Думаете, появление Ярослава у Сабуровых меня не повергло в шок?
— Но ведь есть какое-то объяснение?
— Каждому событию есть объяснение, — согласился Никита. — Например, кровь. Она — самый мощный маяк, который помогает пробивать тропки между мирами. Именно кровь помогла мне найти дорогу домой. Не создание портала, к которому меня привлек покойный государь Юрий Иванович, нет. Только кровь. Но вот сам механизм переноса мне неведом. Вернемся домой, займусь этим вопросом.
— Обязательно займитесь. А то в следующий раз будете ловить мальчика где-нибудь в десятой или двадцатой Яви, — усмехнулся Одоевский.
— Давайте уж про вторую новость, — напомнил волхв.
— Да… вторую, — главный «опричник» вздохнул. — Полчаса назад пришло сообщение, что аэромобильные службы зафиксировали переговоры между городами Тара и Томск. Они были невероятно интенсивными, и в основном, речь там шла о крушении аэролета «Пронзающий небо» где-то над Васюганскими болотами.
— Что-ооо? — Никита даже привстал с кресла. — Какое крушение? Как это могло произойти? В каждом аэролете есть два-три «воздушника»! Они там не калачи со сметаной трескают, в конце концов!
— Говорят, был взрыв. Даже свидетели имеются. Жители какой-то деревушки видели двойную вспышку в небе, а потом грохот докатился. Обломки упали в болота, — Одоевский, говоря все это, не отрывал взгляда от лица Никиты. — Хотя, какие там обломки… части обшивки, гондолы и что там еще…
— Такого не может быть, это ошибка, — Никита вдруг осознал, что царапающее сердце ощущение беды связано с отпущенным на волю Всеславом.
— Ошибки нет. Сибирские диспетчеры долго вели переговоры, потом подключились спасательные службы. Это аэролет Ичиро Китамуро. Увы, несчастный случай, неправильная эксплуатация приборов — к беде могла привести любая неучтенная мелочь.
«Или осознанная диверсия, — мрачно подумал Никита. — Взрывчатку подложили еще в Ярославле, как пить дать. Не верю я в халатность обслуживающего персонала».
— Да ведь он еще недавно над Казанью был! Как аэролет оказался над Васюганом? — воскликнул Никита, чувствуя жар в груди. Если это правда, то Данила и Тэмико тоже погибли, а они-то как раз были сторонними участниками мятежа, поневоле вовлеченные в интриги Всеслава. Ладно, князь — он от своей судьбы не ушел. Но ведь кроме него погиб Глава клана Ичиро Китамуро! Не самый последний человек в Японии!
— Вполне мог. В Казани он не садился, потому что с юга шел грозовой фронт. Как мы поняли, старший пилот решил рискнуть и перелететь Урал, чтобы избежать встречи со штормом. Полагаю, там сыграл роль приказ Китамуро. Видать, домой побыстрее захотел попасть.
— Мирон Иванович, а не ваших ли рук дело? — напрямую спросил Никита. — Смерть Всеслава и его наследника сразу снимает все проблемы в престолонаследии.
Одоевский помрачнел.
— Никита Анатольевич, я понимаю ваши чувства. Симпатия к княжичу Даниле и его жене затмевает практичную часть ситуации. Но так сложилась их судьба. Останься они на Руси — еще неизвестно, как бы повел себя Данила через несколько лет. Стал бы он новым знаменем мятежа, вокруг которого начнут сплачиваться боярские Роды, недовольные
