угрожал. Я слишком любила его… и готова была на все. — Эрик криво усмехнулся.
— Ты такая же преступница, как и он. Мне жаль, что я когда-то был влюблен в тебя.
— Ты прав… во всем… но поверь мне, за эти годы я страдала не меньше тебя.
— И как же ты страдала? Устала плести ложь каждый раз, когда твой любовничек кого-то до больнички доводил?
— Я была на твоем месте… он едва не убил меня. Долгие годы я жила в страхе, что он найдет меня. — я решила опустить то счастливое время, что мы прожили под одной крышей. — и когда он нашел меня, я узнала, что он серийный убийца, про которого рассказывали в новостях! А однажды в своей постели я нашла мертвое тело! — Эрик слушал с потрясением, он явно не ожидал такого рассказа.
— Ты права, тебе пришлось нелегко. Вот только представь, его могли посадить, когда он избил меня. Тогда всех этих жертв не случилось бы.
— Да, однако выйдя из тюрьмы он сначала пришел бы за тобой, а уже потом за мной. И жертв могло быть в разы больше.
— Все-таки, что не делается — к лучшему. Главное, что сейчас он в тюрьме и не выйдет оттуда еще долгое время. — на его лице я заметила расслабление, а страх ушел без следа.
— Ему дали пожизненное. — после моих слов Эрик оживился.
Наш разговор с Эриком вернул его к жизни, а с моих плеч упал огромный булыжник вины. Думаю, после того, как стало известно о пожизненном заключении Амита, Эрик начнет жить прежней жизнью. Я видела каким пустым был его взгляд, когда пришла к нему. Сейчас этот взгляд стал глубоким, живым и полным надежд.
Тони пробыл с нами пару недель, после чего уехал назад в Юджин. Мы с ним расставили все точки над «и». Я объяснила ему, что не хочу заставлять его страдать. Для меня он навсегда останется только другом, возвращать былое и обманывать его — мне не хотелось. На этот раз Тони принял мой отказ с улыбкой, он сказал, что больше не будет меня ждать. Тони собирался освободить свое сердце для кого-то другого. Я была очень рада его ответу, ведь теперь он окончательно отпустил меня.
Мы собирались переехать в Ливерпуль, где начнем жизнь с чистого листа. Перед переездом я решила навестить дядю Амита в деревне. Он еще ни о чем не знал, поэтому я должна была выступить в роли вестника плохих новостей. Принял нас дядя очень тепло. Когда дядя увидел, что мы приехали без Амита, он сразу догадался, что произошло что-то плохое. Попросив Эвана погулять с Нарин на улице, я рассказала обо всем дяде.
— Бедное дитя, ты столько всего перенесла. — во время рассказа по моим щекам бежали слезы, дядя обнял меня, пытаясь утешить. — Мы все его любили, но даже не догадывались, что скрывает он в душе. Значит, Алису он тоже… — дядя вдруг уронил голову на руки. — Я мог бы догадаться… но не хотел верить. После того как Алису убили, я нашел запонку с инициалами Амита… Какое горе на нашу семью! Хорошо, что его родители мертвы и не видели этого позора.
— Дядя, Амит рассказывал мне ужасные вещи про свою мать. Он говорил, что она издевалась над ним в детстве.
— Александра? — брови дяди взлетели вверх. — Она была хорошей девушкой, но с рождением Амита стала другой. Лично я ничего не замечал, но поговаривали о том, что она стала такой, какой была ее мать. Я спрашивал своего брата о ее состоянии, но он говорил, что она такая же, как и прежде.
— Что не так было с ее матерью?
— Она сошла с ума. Бросалась на людей, говорила ужасные вещи и закончила свои дни в психбольнице.
— Должно быть это наследственная болезнь. Амит говорил, что видел заключение о психическом состоянии своей матери. У него выявили ту же болезнь.
— Сейчас мне кажется это наиболее вероятным. Береги детей, чтобы это не коснулось их. — после недолгой паузы дядя продолжил. — Эван слишком напомнил мне Амита в детстве… слишком…
Мы гостили у дяди пару дней, после чего переехали в Ливерпуль. Там я купила для нас небольшой уютный домик. Отношения с Амитом помогли мне разобраться, чем я хочу заниматься по жизни. Мне очень хотелось помогать девушкам, которые находились, как и я, в зависимых отношениях. Для этого я получила психологическое образование и через пару лет мое желание исполнилось.
Я оформила опеку над Эваном, он мог жить с нами на законных условиях. Он по-прежнему был угрюм и молчалив со взрослыми, но с Нарин его дружба становилась крепче день ото дня. После того случая, я заметила, что Эван стал теплей ко мне относиться. Иногда мог попросить совета или что-то сказать просто так. Это был прогресс, учитывая, что обычно он игнорировал мое присутствие.
Каждый год я обследовала Нарин и Эвана, на предмет психических отклонений. Из года в год у Нарин были обычные показатели, свойственные здоровому ребенку. Что не сказать об Эване. У Эвана были выраженные отклонения от нормы, которые корректировались медикаментами и психотерапией. Он не мог утверждать с точностью, что Эван станет совершенно здоровым ребенком. Лекарства и терапия должны сделать его более покладистым, спокойным, дружелюбным и контактным. Я верила, что Эван не повторит судьбы Амита. У него в детстве не было любящей матери и сестры, а у Эвана есть мы. Благодаря нашей любви и поддержке он вырастет настоящим человеком. Я искренне верила, что у нас все получится.
В Ливерпуле Эван продолжил заниматься борьбой и совсем скоро полки в его комнате заполнились кубками и наградами выигранных поединков. Нарин очень гордилась своим братом. А я была счастлива, что у Эвана есть занятие, которое приносило ему удовольствие.
Долгое время меня мучали кошмары по ночам. Я подрывалась в постели с криком, выныривая из самого страшного кошмара моего прошлого. Образ некогда любимого мужчины преследовал меня во сне, искаженный злобой и гневом. Он убивал людей, купался в их крови, заставлял меня смотреть на их смерти. На закуску он принимался за меня. Боль во сне заставляла мое сознание проснуться. Я выходила из этого каждодневного ада с дрожью и быстро стучащим сердцем.
Я стала ходить на психотерапию, пить антидепрессанты и тогда кошмары отступили. Я наконец-то стала спать спокойно. Страх ушел. Больше он никогда не причинит ни одной живой душе боли. Не сможет. Он в тюрьме и никогда оттуда не выйдет. Ведь так?
Ни прошло и
