– Насколько велико плато?
– Примерно десять лиг в длину и семь в ширину.
– Препятствия?
– Много скальных выступов, порой очень высоких, оврагов, камней. Местность пересеченная, есть где спрятаться.
Шойнц задумчиво оглядел выход, скрывающийся в темноте. Впрочем, для него и отряда ночь не играла особой роли – у всех были «ночные забрала» из оружейного спецфонда, превращающие непроницаемую темень в серые сумерки. У этих амулетов был еще один весьма полезный режим работы – показывать все маноизлучатели, – с помощью которого было удобно исследовать плетения, невидимые обычному глазу. И необязательно напрягаться самому – длительное использование собственного искусного зрения приводит к быстрому утомлению. К сожалению, постоянно использовать этот режим неудобно – фоновый свет разлитой в пространстве маны мешает довольно сильно.
– Время последнего сигнала?
– Примерно шесть часов назад.
Шойнц кивнул. Он и так это знал. Этот сигнал был получен еще тогда, когда они находились на заставе, но все равно спросил:
– Можно ли точно определить, откуда он был?
– Нет, – покачал головой сигнальщик. – Это ведь не основная сигнальная сеть, которая может с точностью до полулиги определить нарушение. Могу только с уверенностью утверждать, что это где-то на плато.
– Хорошо. Пока осмотритесь тут на выходе. Сделаем небольшой привал и подготовимся. – Шойнц отправился обратно к своим.
Следующие пятнадцать минут трудно было назвать привалом. Как раз все пришло в движение, правда, не суетливое, а четкое и организованное. Все стали подгонять амуницию, откладывать в сторону ненужные пока вещи: когда они закончат дело, все равно возвращаться этим путем. Шойнц отошел в сторону с капитаном Лирком и стал обсуждать с ним план дальнейшей работы. Отряды решили не тасовать, так как каждый из них – слаженный механизм и посторонние включения могут только помешать его работе. Зато два отдельных спаянных отряда, действующих по одному плану, – двойная сила. Впрочем, решили особо не мудрить – площадь большая, всем найдется работа. Лирк со своим отрядом пойдет вдоль левого края плато, обследуя местность до середины, а Шойнц – с правого. Выходить на связь договорились каждые пятнадцать минут, а если обнаружат что-то непонятное – сообщать об этом. Несколько «ночных забрал» еще раньше отдали отряду Лирка – у него не было таких полезных штучек в связи со специфичностью работы беллусцев. Отряд «СИ» выгодно отличался от них своими запасами амулетов.
Шойнц тоже стал готовиться. Достав из походной сумки шкатулку, вынул из нее несколько колец и два браслета, которые надел на пальцы и на запястья. Затем отсоединил рукоять меча, оказавшуюся съемной, и установил на ее место свой жезл нужной формы. Шойнц был не только профессором Искусства, но и мастером меча. Такое совмещение способностей из разных областей встречается очень редко. Однако если человек талантлив, то он талантлив во всем, ну или во многом.
Наконец все было готово, роли были распределены, разведка сообщила о свободном выходе из ущелья, и два отряда бесшумно растворились в ночи.
Спустя полчаса Шойнц резко остановился. Он шел впереди, исследуя местность с помощью Искусства, амулетов и жезла в рукоятке меча. Дернуло средний палец левой руки с кольцом, настроенным на обнаружение плетений. Переключив в «ночном забрале» режим работы, искусник погрузился в мир разноцветного тумана. Он пытался найти в этом мареве структурированные образования, нити, плетения, что угодно. К сожалению, манофон здесь был выше, чем в городе, и видимое пространство в искусном зрении сжалось до нескольких десятков метров. Обычно это не проблема, даже в таком виде созданные искусниками структуры можно разглядеть с достаточно приличного расстояния: со временем учишься не обращать внимания на природные помехи. Но нельзя быть беспечным – сигнальные нити очень тонкие, и часто их довольно сложно заметить.
Вот и сейчас ничего интересного не было видно. Поводив в воздухе рукой, Шойнц остановил ее, как только снова почувствовал дерганье. Посмотрел через «ночное забрало» – ничего не видно. Тогда он снял его и перешел на искусное зрение. Все-таки его профессорское зрение более острое – Шойнц смог заметить тонкую, почти невидимую нить. К сожалению, амулет, который должен был сработать при приближении к чужой сети на некотором расстоянии, сейчас среагировал только при ее пересечении. А значит, враг уже знает, что они здесь. Шойнц никогда не встречал подобной сигналки. Очень тонкая работа. И явно нестандартная, кроме того, начинает переливаться при приближении руки. На ауру реагирует? Еще и цвет нетипичный – вместо обычных переливов в основном неброский темно-коричневый оттенок. Вряд ли у беглеца есть хорошие амулеты или жезл, а значит, эту сеть он сделал сам, и тогда могут оказаться верными предположения маркинского сыщика, что это не только чародей, но и искусник. Правда, какой-то неправильный. Академик? Малоизвестная ветвь Искусства вроде той, что практикуют даймоны? Но у них плетения имеют ярко выраженный красный оттенок, а про другие цвета профессор никогда не слышал… Шойнц достал амулет связи и вызвал Лирка.
– Посмотри, у тебя не видно этих нитей? – рассказав о своей находке, спросил капитан отряда «СИ».
Спустя пять минут Лирк ответил:
– Метрах в двадцати от нас есть. Действительно, только если знаешь, что искать, можно заметить. Тонкая работа. Мой искусник в восхищении.
– А конструкты есть? – Несколько людей в обоих отрядах шли с постоянно включенным искусным зрением в «забралах», чтобы вовремя заметить присутствие чародея.
– Нет.
– Сделаем так. Мы уже засветились, поэтому сыграем роль живца. Судя по всему, привязка сети находится где-то в центре плато. Мы с командой, не особо прячась от сигналки, сделаем вид, что не заметили ее, и последуем туда. Ты же постарайся не засветиться и заходи с другой стороны. Как только я уточню, откуда идут нити, сообщу, чтобы ты скорректировал движение. Возьмем беглеца в клещи.
Обговорив еще некоторые детали, Шойнц отключился.
– Торман!
– Я! – откликнулся адъютант.
– Дальше идем клином. Я спереди. Распредели людей. Ситуация номер три. Продолжаем движение через минуту.
Боец кивнул и бросился исполнять приказ. Ситуация номер три – движение по местности под наблюдением врага.
Вскоре отряд продолжил движение, только вот со стороны могло показаться, что идет толпа никчемных вояк. Окружающую обстановку не отслеживают, движения нечеткие, будто на прогулку вышли. Даже то, что шли каким-то порядком, клином в данном случае, не бросалось в глаза. Расчет был на то, что противник расслабится.
Неожиданно из темноты перед капитаном вынырнула фигура человека. Мгновенно часть воинов разошлась в стороны, чтобы уменьшить вероятность попадания всего отряда под боевые плетения врага. Получилось стандартное построение при противостоянии одиночному или малому количеству искусников: полукруг, охватывающий противника, в центре немного выступает вперед свой искусник, так называемый «задира», роль которого в данном случае играл капитан. На рогах живого полумесяца – воины с мощными амулетами подавления вражеских искусников, а оставшаяся часть отряда прикрывает спину от возможного нападения. Второй из стандартной тройки искусников отряда стоит с краю, третий – в тылу. Такой неровный треугольник, в вершинах которого находятся искусники, как ни странно, имеет преимущество в бою – противнику трудно рассчитать, как противодействовать этой связке. Кроме того, и остальные воины отряда «СИ» кое-что умели: на примитивном уровне быстро выпускать из индивидуально подогнанных жезлов плетения, ставить искусные ловушки, маскировки и использовать прочие необходимые в бою вещи. На то они и отряд «СИ».
