— Как это? — хором спросили Рон и Эн, и Арен уточнил:
— Закон планировалось принимать в несколько этапов. С первым — заключение браков, — мы чудом угадали, решив передавать аристократическую фамилию независимо от пола, не только от мужа к жене, но и наоборот. А вот второй этап — награждение титулом за заслуги перед империей, — в таком ключе, как он написан сейчас, будет не только не полезен, но даже вреден.
— Это верно, — кивнул Янг. — Титул нельзя просто присвоить, награждаемый должен быть родственником. И ритуал по включению в род тогда нужен. Да, ваше величество, — артефактор усмехнулся, — вы создали сами себе много проблем, когда решили разобраться с социальным неравенством.
— Кто-то же должен был с этим разобраться, — пожал плечами Арен. — Если бы не решился я, решился бы кто-нибудь другой.
— Сомневаюсь, — пробормотал Рон, и Эн едва заметно улыбнулась, опустив глаза.
Император не хотел идти к Ванессе и всерьез думал отложить этот визит на потом, но решил, что все неприятное лучше по возможности оставить в сегодняшнем дне, и завтра заниматься только детьми. Арен даже попросил Адну перенести все дела на следующую неделю, собираясь провести воскресенье с семьей.
И без Софии.
Когда он подумал об этом, стало так больно, что он несколько минут стоял в огне посреди камина, пытаясь вернуть себе дыхание. Пытаясь открыть глаза и жить дальше — так, как жил раньше, до Софии, ведь всего два месяца назад ее не было в его жизни.
Впрочем, жизни тогда тоже не было.
Ванесса сидела в кресле у окна и смотрела на постепенно сгущающуюся за окном тьму, в которой маленькими светлячками мерцали огни вечерней Грааги.
Собиралась гроза.
Арен встал возле жены брата, скрестив руки на груди, и поинтересовался, прорезав пространство погруженной в тишину комнаты резким звуком своего голоса:
— Ну и зачем?
Она не взглянула на него, только ответила, пожав плечами:
— Просто.
На ее руках Арен заметил черные антимагические браслеты — кровные, они блокировали в том числе и родовую магию.
— Протяни руки.
Вот теперь Ванесса посмотрела на него, и в ее глазах Арен увидел отражение своего отчаяния. Пусть они были голубыми — ему все равно казалось, что он смотрит в Бездну, в непроглядную черноту, из которой не суждено выбраться.
— Поставишь блок в сознании? — прошептала Ванесса. — Правильно, зачем переводить на меня ценный артефакт.
Он криво усмехнулся.
— Руки, Несс.
Она послушалась, и Арен, коснувшись обоих браслетов, по очереди снял их, а затем убрал и блок на обычную магию с сознания Ванессы. Она охнула, зажмуриваясь — энергетический контур вспыхнул, — и порозовела, и даже волосы стали менее тусклыми.
— Зачем? — выдохнула она с непониманием, распахивая глаза. — Ты не боишься, что я…
— Попытаешься меня убить? — Арен поднял брови. — Ну, можешь попробовать. Даже если бы твой магический резерв был сейчас полон, ты вряд ли смогла бы меня прикончить. Если у тебя не получилось тогда, после смерти Аарона, то сейчас тем более не выйдет.
Ванесса всхлипнула.
— Не понимаю.
— Неудивительно. Я объясню, если ты расскажешь, зачем швырнулась молнией в Софию, и почему именно в нее.
Она отвела взгляд, не спеша что-либо объяснять. Впрочем, Арен уже не нуждался в объяснениях — он, остыв, осознал все и сам пару часов назад. Это было совсем не сложно.
— Что ж, раз ты не хочешь рассказывать, я сам это сделаю. Ты, Несс, мечтаешь о смерти, но единственный способ получить ее — заставить меня убить тебя. Вот ты и запульнула родовой магией в Софию, полагая, что я рассержусь и сделаю то, о чем ты мечтаешь. Или я ошибаюсь?
Она сглотнула и сжала кулаки.
— Нет.
— Почему именно в Софию?
На этот раз Ванесса все же ответила.
— Не знаю. Это было спонтанное решение. Я подумала, что из-за Виктории ты не рассердишься — ты никогда ее не любил, даже София вызывает у тебя больше эмоций. Мне иногда казалось, что она тебе нравится. И я решила… — Жена брата подняла голову и взглянула на императора. — Как у нее получилось создать родовой щит Вагариуса? Она ведь нетитулованная.
В голосе Несс было неподдельное удивление.
Арен смотрел на нее, пытаясь понять, говорит ли она правду про Софию и спонтанное решение. Не знает ли об их связи? Впрочем, неважно — ее воспоминания о последних месяцах записаны в кристалл, и он всегда может попросить Гектора проверить, что и кому говорила Ванесса о Софии и императоре. Хотя все же вряд ли она лжет. Знала бы правду — попыталась бы разозлить его, бросив обвинение в лицо.
— Очень просто. София — внучка Вано Вагариуса.
Жена брата нахмурилась.
— Это ничего не объясняет.
— А ты хочешь, чтобы я объяснил? — Арен фыркнул. — Этого не будет. Не твое дело. — Он развернулся и пошел к камину. — Я поставлю блок на магию обратно завтра утром.
— Арен! — она вскочила и кинулась к нему. — Нет, пожалуйста!
Так он и знал.
Ванесса на мгновение коснулась его спины, но тут же отдернула руку, словно боялась обжечься. Арен остановился и, развернувшись, вгляделся в побледневшее лицо.
— Ты даже сейчас хочешь этого? — Он покачал головой. — Даже после того, как я рассказал о проклятье? Аарон предал тебя, как и меня, Несс.
Она вдруг зажмурилась и заплакала. Молча и не открывая глаз, только слезы текли по щекам.
— Поэтому и… — выдохнула она сипло. — Ты ничего не понимаешь…
— Да куда уж мне.
— Я его так любила, — бормотала она, продолжая плакать. — С первой встречи. Очень. Я верила ему, я злилась и ненавидела тебя, что ты не оставил ему хотя бы жизнь… А он предал меня. Убил нашего ребенка. Я ведь ждала… — Несс открыла глаза и посмотрела на Арена с отчаянием. — Я ждала, когда он появится на свет, думала, что смогу жить ради… и ты… ты бы не отнял его у меня, я знаю.
— Я не стал бы отнимать ребенка у родной матери, — произнес Арен и замер, перестав дышать, потому что Ванесса вдруг сделала стремительный шаг вперед и прижалась к нему, обнимая обеими руками и утыкаясь в грудь мокрым лицом.
— Прости, — прорыдала она, и Арен даже сквозь рубашку ощущал тепло ее слез. — Прости, пожалуйста!
Он молчал, не двигаясь, и постепенно рыдания Несс стихали. Однако она продолжала обнимать его и дрожать, пряча лицо у него на груди, будто не могла смотреть в глаза.
Арен поднял руку и коснулся пальцами подбородка Ванессы, заставляя ее приподнять голову.
— Подумай. Конечно, жизнь не будет прежней, но она все же будет.
