— Но как она могла прибыть одна? — теперь эн Айн, казалось, удивился еще больше. — Речь идет о совсем юной девушке. Кроме того, границы закрыты и…
— Я в курсе, — с досадой отозвался Торн. — И все-таки она здесь. Или не она. Вы не могли бы оказать мне услугу и взглянуть на эту девицу?
— Разумеется, — глаза дипломата загорелись любопытством.
Идя в сопровождении эна Айна по коридорам, Элвир размышлял, как бы после опознания снизить интерес бывшего посла к эларской аристократке, оказавшейся в Тиарисе. Предавать огласке странное явление этой девушки вовсе не хотелось. Откровенно попросить Садара молчать, конечно, можно, но при этом надо понимать, что он начнет болтать хотя бы назло ненавистному юнцу, дорвавшемуся до власти. И вскоре известие, передаваемое под строжайшим секретом, покинет пределы Ортейна и облетит всю столицу и окрестности. Торн уже начал жалеть, что не удовлетворился словесным портретом Лотэссы Линсар, не раскрывая Садару причин проявляемого интереса. Увидев у дверей комнаты, где находилась девушка, гвардейцев, Элвир вновь мысленно вздохнул. Естественно, наличие стражи вызвало вопросы у его спутника.
— Почему двери охраняют? — спросил Садар.
— Я же уже говорил, не имея уверенности, что прибывшая особа и есть Лотэсса Линсар, мы не можем ей доверять. Кроме того, — тут он чуть заметно улыбнулся, — поставить стражу у входа — не моя идея. Так решил эн Табрэ.
Упоминание имени Табрэ возымело действие. Верховного канцлера Садар уважал, хоть к уважению и примешивалась изрядная толика зависти.
Когда они вошли, то увидели девушку, сидящую на кушетке у окна. Она подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Подняв глаза на вошедших мужчин, она поспешно сменила позу и даже поднялась навстречу гостям. Выражение лица Садара при взгляде на девушку уничтожило последние сомнения в подлинности ее личности.
— Энья Линсар, — почтенный дипломат склонился в низком поклоне, затем завладел рукой Лотэссы и поднес ее к губам. — Я безмерно счастлив видеть вас здесь. Впрочем, признаюсь, удивление мое не менее велико, чем моя радость от новой встречи с вами.
— Э-э, — энья Линсар лучезарно улыбнулась, но в глазах ее читалась растерянность. — Поверьте, я тоже очень рада вновь видеть вас…
Совершенно очевидно, что имени бывшего дайрийского посла девица не помнила. Как не помнила, скорее всего, и его самого. Еще бы. Для нее он был одним из многих престарелых сановников, ошивающихся при дворе Ильдов. Айн Садар не обладал ни молодостью, ни красотой, ни обаянием — словом, ни одним из достоинств, которые могут быть замечены юными девицами. Однако бедняжка очень старалась создать впечатление, что узнает пожилого мужчину, проявившего искреннюю почтительность и явно знакомого с ней.
— Энья Лотэсса, что привело вас в Тиарис? — продолжал допытываться Садар, к счастью для девушки даже не заметивший, что та не назвала его по имени. — Ваши родители знают, что вы здесь? Как герцог мог отпустить вас? А ваша обворожительная матушка? Поверить не могу, что она позволила вам покинуть Вельтану!
— Мои родители не знают, что я здесь, — со вздохом призналась энья Линсар.
— Не может быть! — воскликнул Садар. — Но что привело вас сюда? Ведь для вас не секрет, что сейчас отношения между нашими странами… э-э… — он мучительно подбирал слова, верный старой дипломатической привычке, сглаживать любые острые углы.
— Именно отношения между нашими странами и стали причиной моего появления здесь, — наконец-то юная особа хоть что-то сказала о цели своего визита. — Я приехала, чтобы увидеться с королем Валтором, а меня держат здесь как пленницу.
— Как гостью, — поправил Элвир.
— Как гостью! Ну конечно же! — она не скрывала ядовитого сарказма. — Вы всегда держите гостей взаперти, под стражей, эн Торн? Может быть, каждому гостю вы угрожаете темницей? Тогда прошу прощения, если восприняла ваши слова как угрозу.
— Темницей?! — возмутился Садар. — Эн Торн, в своем ли вы уме? Пусть вы и не были уверены, что наша прелестная гостья именно та, за кого себя выдает, но разве позволительно так обращаться с благородной дамой?
До чего же несносная девчонка эта Лотэсса! Все попытки избежать огласки теперь обречены. Вряд ли она настолько умна, чтоб намеренно играть на взаимной неприязни Торна и Садара, о которой наверняка даже не догадывается. Зато ее инстинктивная попытка изменить свое положение попала точно в цель.
— Энья Лотэсса, клянусь исправить это недоразумение! — эн Айн не на шутку разошелся. — Все сложности отношений между нашими державами никоим образом не должны касаться представителей благородных семей. Обещаю вам свое личное покровительство, — он гневно воззрился на Торна. — Если слово преданного слуги двух королей еще чего-то стоит.
— Спасибо, конечно, — девушка не выглядела преисполненной благодарности, — но сегодня мне уже обещали покровительство, а в итоге я здесь, — она обвела комнату рукой.
— И кто же? — в тоне Садара послышались нотки ревности.
— Все тот же младший Табрэ, — усмехнулся Элвир.
Судя по изменившемуся выражению лица дипломата Торн понял, что эту партию он выиграл. Выставить Лотэссу, только сегодня познакомившуюся со слащавым поэтом и проведшую в его обществе не более получаса, пассией первого бабника Дайрии было не слишком благородно, зато сработало безотказно.
— Странных же вы покровителей себе выбираете, энья Линсар, — теперь Садар обращался к девушке холодным тоном. — Не удивительно теперь, что вы попали в подобные неприятности. Ведь даже родной отец вашего покровителя принял столь прискорбное для вас решение. Право, не знаю, смогу ли теперь что-нибудь сделать, — он говорил, поджав губы и не глядя на собеседницу.
— Я его не выбирала! — попыталась отбиться Лотэсса, но было поздно.
Одного упоминания беспутного сынка верховного канцлера оказывалось достаточно, что заставить почтенных придворных старцев брезгливо морщиться, на словах сочувствуя Табрэ-старшему, а на деле испытывая мстительную радость от того, что жизнь могущественного вельможи не так уж безоблачна, раз уж богини наградили его подобным сыночком.
— Эн Садар в этой истории еще слишком много непонятного, — на сей раз, обращаясь к дипломату, Элвир старался говорить доверительным тоном. — Посему мне бы не хотелось, чтобы явление эньи Линсар в Тиарисе было предано огласке раньше времени. Я очень рассчитываю на ваше профессиональное умение хранить некоторые деликатные тайны, — почему бы не польстить старому интригану?
Тот в ответ энергично закивал с самым понимающим видом. Разумеется, наивно и бесполезно надеяться, что Садар будет молчать. Но пусть уж лучше разносит слухи о безрассудной эларке, спутавшейся с Искелем Табрэ, чем о несчастной жертве произвола, прибывшей в столицу враждебной державы с миссией мира и заключенной под стражу. Парой фраз повернув дело так, будто Фрэлом Табрэ постарался изолировать от сынка его новое увлечение, Элвир снизил накал события с международного скандала до банальной интрижки.
