– Ты вышла замуж за другого? – Он едва мог говорить, настолько сильно охватил его гнев и чувство, что его предали. И это чувство все продолжало усиливаться.
Закрыв лицо руками, Калли молча кивнула. Тысяча мыслей пронеслась у него в голове, тысяча картин перед его внутренним взором. Он увидел, как они были детьми, потом подростками. Он вспомнил, как она когда-то упала вниз головой в сарай к свиньям. Увидел, как она сидит на ветке яблони, качая голыми ногами. Он увидел опять то, что было на прошлой неделе – как она, обнаженная, стояла посреди соломы. Он увидел ее с их общими детьми. Он вспомнил все, что он сделал, чтобы обеспечить их будущее, чтобы завоевать им двоим место, где они могли бы жить.
– Почему? – только и смог выдавить он. Все эти мысли и все картины сжались в одно это слово.
– Этим поступком я подарила тебе целый мир, – тихо произнесла она. – Теперь твой отец сделает так, что ты станешь королем.
Поначалу это показалось ему бессмысленным, но потом он вспомнил, как леди Алида ему однажды рассказывала, что Гильберт Рашер родственник королевы. Более того, она говорила с ним об этом неоднократно. Но Талис не обращал внимания на эти слова, потому что его это не интересовало. Однажды она даже спросила его, хотел бы он стать королем? «Нет, я хочу только Калли и то, что мне принадлежит по праву», – ответил он ей тогда и был совершенно уверен в том, что говорит.
Он посмотрел на Калли, и его рот скривился:
– Неужели ты меня так мало знаешь, что подумала, что мне это очень надо?! Неужели ты подумала, что я захочу посвятить свою жизнь политическим делам, когда все, что я хочу, это… – Его голос прервался. Он вдруг понял, что теперь он смотрит на жену другого мужчины. Другого!
– Ты не захотел меня – прошептала она. – Я тебя спрашивала, а ты не захотел.
Талис почувствовал, что все его тело задрожало от гнева. И тогда он рассказал ей всю правду. Он рассказал ей все о том, что происходило все это время, о клятвах, которыми он был связан. Эти божественные клятвы больше для него ничего не значили. За каким чертом теперь ему его бессмертная душа, если у него нет Калли? Он рассказал ей о том, как он боролся за то, чтобы получить в награду поместье Пенимэн, где они могли бы жить вместе с Уиллом и Мег.
– Но ты меня не могла подождать, – сказал он. – Ты не верила, когда я говорил, что ты должна ждать. Ты не могла просто поверить в то, что я сделаю все как надо. Ты… Ты… – Он не мог больше говорить. Он не мог больше находиться с ней в одной комнате! Он жил всю жизнь только для нее. А она его предала. – Ну что ж, будь замужней дамой, – сказал он. Его голос дрогнул. Он не мог себе представить, чтобы кто-то другой касался Калли. Эта мысль была для него невыносима. – Чтобы ты никогда никого, кроме меня, не любила! – воскликнул он и выбежал из комнаты.
Часом позже обнаружилось, что Калли нигде нет. Леди Алида подняла на ноги весь дом, чтобы ее найти. Когда обнаружилось, что и Талиса тоже нет, прежде всего предположили, что эти двое все-таки убежали вместе.
Но Дороти была убеждена, что Калли и Талис не вместе. Когда она узнала, что сделала ее мать, она разъярилась. Разлучить Калли и Талиса – это же было все равно что разрубить пополам дом. Когда половина дома разрушится, другая половина без нее не выстоит.
Увидев Пенеллу в страшном возбуждении, Дороти перекрестилась, потому что она уже предвидела, что сейчас скажет ей служанка.
– Где она? – спросила Дороти.
– Это я во всем виновата, – повторяла Пенелла как безумная. – Нельзя было мне вмешиваться. Это Бог меня наказал. Это я во всем виновата. Не надо было мне тогда вытаскивать их из огня.
– Дороти встряхнула женщину:
– Где Калли?
– Огонь, пожар, огонь, – бормотала Пенелла. – Я могла бы не будить никого. Она теперь умерла во второй раз.
Увидев, что руки Пенеллы в черной саже, Дороти догадалась, что Калли, наверное, на пепелище, в сгоревшем замке.
Она постаралась не обращать внимания на слова Пенеллы, боясь умереть от ужаса, ничего не успев сделать.
Дороти показалось, что весь Хедли Холл стал дыбом Ее отец, узнав, что жена совершила что-то, что рассердило его драгоценного Талиса, не владел собой и орал на всех подряд.
– Где Талис? – спросила Дороти у Хью, пытаясь перекричать вопли своего отца.
Когда она увидела, как Хью посмотрел на нее, ей захотелось сжаться и исчезнуть. Его глаза были темны от горя.
– Они убили самую душу этого мальчика. Лучше бы они перерезали ему горло, это было бы милосерднее.
– Так где он? – требовательно повторила Дороти.
– Он в конюшнях. Но такое впечатление, что у него внутри уже ничего нет. Как будто он больше не живой человек.
Подобрав юбки, Дороти бегом побежала к конюшням. Добежав, она вынуждена была проталкиваться через целую толпу народа, чтобы подойти к Талису. Люди отталкивали ее и посылали прочь, но она, не обращая внимания, скомандовала Талису:
– Пошли! – И протянула руку.
Три женщины попытались помешать ей, но она оттолкнула их и властно повторила Талису.
– Пошли!
Как будто не понимая ничего, что происходит, он вышел из конюшни, взял ее за руку и пошел за ней. Толпа сначала потянулась за ними следом, но Дороти крикнула им, чтобы они отстали, и они повиновались.
До пепелища еще оставалось некоторое расстояние, когда вдруг Талис поднял голову и прислушался, как будто слышал что-то в холодном ночном воздухе. В следующий момент, отбросив руку Дороти и оставив ее позади, он бегом кинулся к обгоревшей башне.
Подпрыгивая через две ступени, он взлетел наверх по лестнице. В этой башне с ним столько всего произошло. Здесь их когда-то спасли от пожара. Здесь они вдвоем смеялись, когда он перебросил ее корсет и головной убор через парапет. Здесь они были счастливы, они были еще живы.
Калли сидела на парапете, прислонившись спиной к стене, ее голова свисала набок. Услышав, что он подходит, она не подняла голову.
– Калли! – воскликнул он, кидаясь к ней и прижимая ухо к ее груди. – Ты что сделала?
Она медленно подняла руку и положила ему на голову, погрузив пальцы в его вьющиеся волосы. Ее рука была безжизненна, и само ее тело тоже было безжизненным.
– Я тебя освободила, – прошептала она. Он заплакал, его слезы капали ей на грудь.
– Мне не нужна была никогда никакая свобода. Мне нужна только ты, Калли, не уходи от меня. Без тебя я не могу жить.
– Можешь, – едва слышно проговорила она. – Ты должен жить для меня. Ты будешь королем. Ты будешь самым великим королем, который только был на свете.
Его глаза от слез казались огромными.
– Да нет же, – ответил он. Он сразу понял, что она приняла какую-то отраву из этого своего жуткого сада. Было почти видно, как с каждой секундой жизнь покидает ее. – Я ничего не хочу без тебя. Почему ты мне не сказала? Почему ты не… Она провела пальцами по его губам.
