Подошёл официант, принёс заказанный кофе.
– Что-нибудь ещё?
– Нет, спасибо, – очнулась от размышлений Ева, бросила взгляд на часы. – Пора заканчивать трапезу, нам ещё предстоит обдумать контакт с Бескудниковым.
– Здесь?
– Нет, конечно, поедем ко мне.
Калёнов кивнул, хотя сердце дало сбой. Снова показалось, что Ева ждёт от него каких-то слов. Но он и в самом деле не знал, что надо говорить в таких случаях, после десяти лет разлуки и полного отсутствия общения.
В машине она сказала:
– Позвони майору, дай ему мой имейл, пусть сбросит досье на Бескудникова и на его окружение. Почитаем и прикинем варианты.
Калёнов достал мобильный.
Встреча закончилась поздно ночью.
Калёнов не был у Евы дома ни разу, – она жила в Филях, на улице Первомайской, в двенадцатиэтажном панельном доме брежневской эпохи, на шестом этаже, – поэтому тайком осмотрелся, пока она переодевалась, и понял, что мужчины здесь если и бывают, то редко и по делу. Это согрело сердце, хотя он ни на что и не рассчитывал. Однако вспыхнувшую в душе призрачную надежду пришлось давить железной рукой воли.
Ева не вышла в прихожую проводить его.
– Подъедешь к восьми, – прилетел из гостиной её голос.
– Хорошо, – кротко согласился он и вышел, надеясь, что выглядит собранным и уверенным, как всегда.
Однако в машине пришёл в себя не сразу. Посидел, положив руки на руль, думал, вспоминал интонации голоса Евы, силился понять её намёки, мысли и настроение, но так и не пришёл ни к какому выводу. С одной стороны, она явно хотела узнать, как он живёт и что помнит. С другой – в её тоне изредка проскальзывали нотки агрессивной иронии и даже насмешки, которые нельзя было назвать добрыми. А душа жаждала продолжения встречи, желание близости нарастало, и только воля из последних сил сопротивлялась соблазну продолжать в том же духе, так как сердце давно намекало, что десять лет назад он совершил фатальную ошибку.
* * *
Без пяти минут восемь они встретились у подъезда дома Евы и поехали в Коломенское, где с первого июня должен был начаться очередной ежегодный фестиваль «Времена и эпохи».
Фестиваль планировали провести как грандиозный конвент для десяти тысяч реконструкторов со всего мира, которые готовились воссоздать облик античности, быта первых москвичей – племён дьяковцев, жизни зодчих и печатников прошлых веков, поучаствовать в конкурсах исторических проектов, но Афанасий Всеволодович Бескудников, по данным Барсова, должен был посетить Коломенское в самом начале конвента, так как там собирался выступить министр культуры России, и Калёнов решил, что удобнее места для «неожиданной» встречи с начальником Следственного комитета не найти.
Коломенское, бывшая царская резиденция и вотчина, давно стало художественным историко-архитектурным и природно-ландшафтным памятником, удобно расположенным на дороге из Москвы в Коломну.
Калёнов бывал здесь дважды, правда, давно, ещё будучи на службе, однако не нашёл каких-то существенных изменений ни в архитектуре сооружений, ни в парке вокруг них.
Поставив машину на специальной стоянке для приезжающих на своём транспорте посетителей музея, расположенной недалеко от Спасских ворот, считавшихся задними – в отличие от Передних, Дворцовых, Калёнов, Ева и Ядвига Ланская, выделенная Барсовым для сопровождения и связи, двинулись от ворот по аллее в глубь территории бывших царских владений.
Остановились у шатровой церкви Вознесения Господня, где уже начал собираться пришлый люд, пожелавший поучаствовать в фестивале. Подошли и делегации чиновников: от московской мэрии и губернатора Подмосковья. Не заметить их было нельзя. В то время как гости и участники фестиваля предпочитали летние костюмчики и джинсы, все мужчины-чиновники были одеты в строгие тёмные костюмы с галстуками, женщины – примерно в такие же и тоже тёмные, разве что блузки под пиджаками были белые, реже цветные, да кое у кого юбки открывали не всегда красивые колени.
– Давайте я поищу объект, – предложила Ядвига, одетая, как и все, – в обтягивающие джинсы и курточку. – Незачем всем одновременно бродить по территории и стрелять глазами.
– Да, стрелять лучше из карабина или автомата, – согласился Калёнов. – Попробуйте.
Ядвига исчезла в толпе.
Калёнов и Ева приблизились к какому-то тяжеловесному строению кубических форм, где выстраивались «римские легионеры». Они собирались дать бой «варварам». Слышались итальянская речь, команды, весёлые голоса. Повсюду шныряли фоторепортёры, в руках почти у всех посетителей были смартфоны, иногда – на длинных палках, для селфи. Сотрудники телеканалов устанавливали для съёмок свою аппаратуру.
– Старый, я его нашла, – заговорила в ухе рация.
Калёнов не сразу вспомнил свой позывной.
– Где?
– Возле Водовзводной башни. Это налево от церкви Усекновения главы Иоанна.
– Знаю, идём к тебе.
Двинулись сквозь толпу и через минуту вышли к башне, отреставрированной, но сохранившей свой первоначальный облик.
Здесь на песчаной дорожке стояла группа людей в чёрном, в основном мужчины, среди которых были губернатор Подмосковья Клюев, министр культуры Карпинский и глава Следственного комитета Бескудников. Бывший баскетболист, он был чуть ли не на две головы выше всех, кроме своих рослых телохранителей, и внушал уважение широкими плечами и мощной челюстью.
– Готова? – спросил Калёнов.
– Интересно, поверит он или нет? – задумчиво проговорила Ева.
– Это не имеет значения.
– Почему?
– Потому что в любом случае ему придётся заняться делом Царнаевых – Дзагоевых. Прикроет их лавочку – сохранит честь мундира, а то и жизнь, начнёт их выгораживать – уйдёт в небытие. Судя по всему, генерал Зеленов не намерен церемониться с такими делаварами.
– Но и нас могут взять за жабры.
Калёнов усмехнулся.
– Я уже говорил, что жалею, что ввязался в разборки с властью. Одно успокаивает: мы с тобой не одни, нас прикрывает команда и не бросит на произвол судьбы.
В группе мужчин, обсуждавших что-то с губернатором, раздался смех, затем от неё отделилась горстка людей во главе с Бескудниковым, направилась в сторону Дворцовых ворот.
Калёнов
