пятнышко, потрогал пальцем, ощутив выпуклость.
– Ага… неплохо… то, что надо. Какова его максимальная дальность полёта?
– Около сотни метров.
– Маловато, нужно не менее полумили.
– Работаем, господин полковник.
Хаус ещё раз потрогал робота-невидимку и поспешил к машине.
Лаборатория, производящая бегающие автоматические аппараты, располагалась по другую сторону Потомака, в здании, известном как исследовательский радиотехнический центр «Харп». Оно тоже стояло в парке, но преимущественно с хвойными деревьями, и его тоже невозможно было увидеть с улиц города.
Встретили Хауса трое руководителей центра: двое мужчин и женщина с тяжёлым некрасивым лицом, исполнявшая обязанности технического директора, – Рената Браун. Они были предупреждены о визите замдиректора ЦРУ заранее и вели себя так, как ведут клерки, сопровождавшие большое начальство.
Центр радиотехнических исследований, а на самом деле лаборатория разработки микротехники, также имел подземное хозяйство, но скромнее, чем у Бейсик-колледжа. Хаус уже бывал здесь вместе с директором ЦРУ и высокопоставленными чиновниками министерства обороны, поэтому времени на знакомство с производством тратить не стал. Его сразу провели в закрытый ангар, в центре которого находились испытательные стенды и нечто вроде полосы препятствий для бегающих роботов-насекомых.
Суетясь, сопровождавшие Хауса мужчины начали показывать стоящие на столах образцы, способные с помощью нанокамер следить за обстановкой в радиусе полусотни метров, поддерживать связь, прослушивать телефонные переговоры и ещё многое другое. Но замдиректора ЦРУ интересовали не наблюдательные функции искусственных насекомых, и он прямо спросил у Ренаты Браун:
– Каковы поражающие возможности наноров? Какой самый мощный заряд они могут нести, оставаясь невидимыми, и на какое расстояние?
Она посмотрела на одного из спутников, дородного, с круглыми плечами и буйной порослью на лице.
– Герхард.
– Мы можем создать нанора совсем микроскопических размеров, с комариный глаз величиной… – заговорил учёный торопливо.
– Я спросил о масштабе разрушений, – перебил его Эзра Хаус, – а не о величине дрона.
– Как раз всё зависит от его величины. Миллиметровый нанор практически невозможно отследить, но повредить он может только кожу человека, что в самом деле сравнимо с укусом осы. Пятимиллиметровые дроны способны переносить до полуграмма взрывчатого вещества, при взрыве которого человек получит существенное повреждение.
– Насколько существенное?
Бородатый Герхард неуверенно глянул на своего блондинистого товарища.
– Из тела человека будет вырван кусок… э-э, размером с кулак. Летальный исход почти гарантирован.
– Меня не устраивает слово «почти».
– Гарантированный смертельный исход даст взрыв нанора диаметром в сантиметр.
– То есть это и в самом деле размеры таракана.
– Совершенно верно. – Блондин воодушевился, приблизился к столу, на металлической поверхности которого лежали странные конструкции, напоминающие механических пауков и червей. Среди них выделялся своей законченностью и естественным видом аппарат, похожий на настоящего таракана длиной в два сантиметра.
– Вот образец.
– Слишком большой.
– Готовятся к испытаниям ещё несколько экземпляров, поменьше.
– Их можно сделать невидимыми?
– Разумеется, в какой-то мере, но это снизит массу нагрузки. Оптимальное сочетание – двухсантиметровый нанотаракан и почти грамм взрывчатки. Гарантированное поражение.
– Всё равно надо подумать над снижением заметности боевых машин. Этот работоспособен?
– Вполне.
– Заряжен?
– Так точно.
– Проведите испытание.
Блондин оглянулся на Ренату Браун. Она кивнула.
Мужчины засуетились, наблюдавшие за гостем сотрудники лаборатории в белых халатах бросились к пультам и шкафам управления. Один из них снял таракана со стола рукой в перчатке, отнёс на свободное место в углу помещения, где стояли сложные «зубоврачебные» кресла, стояки с аппаратурой и колпаки устройств, напоминающих МРТ. Между ними располагался манекен, изображавший полураздетого мужчину.
«Таракана» оставили перед ним.
Блондин подошёл к Хаусу, держа в руках нечто вроде игровой приставки с джойстиком.
– Хотите попробовать?
– Нет, сами, – отказался Эзра.
«Таракан» вдруг шевельнулся, поднял усики антенн, одну за другой приподнял и опустил суставчатые металлические лапки, поворочал узким рыльцем – мини-камерой и стремительно просеменил к манекену. Замер, ворочая головой, словно обнюхивал препятствие, ловко взобрался по ноге до пояса.
– Он не свалится? – скептически заметил Хаус.
– Его лапки не уступают лапкам настоящих насекомых, – сказал бородатый Герхард.
«Таракан» замер на мгновение, осматривая рельеф объекта, переместился на оголённый живот манекена и… взорвался.
Хаус вздрогнул.
Вспухло облачко огня и дыма, верхняя часть манекена слетела на пол: он был буквально разорван пополам.
Раздались одобрительные возгласы зрителей, наблюдавших за экспериментом.
– Считаю, мы отлично справились с поставленной задачей, – сказала Рената Браун, на мужиковатом лице которой отразилось удовлетворение, – и добились абсолютного успеха.
– В этом мире всё относительно, – усмехнулся Хаус. – Абсолютно только моё мнение. Не отрицаю, успехи есть. Однако мне нужен практически невидимый нанокиллер, обладающий не меньшим поражающим эффектом.
Присутствующие переглянулись.
– Будем стараться, – сухо отрезала Браун.
– Через неделю должен быть готов образец. – Эзра Хаус кинул ещё один взгляд на дымящийся манекен и направился к выходу из здания.
Композиция 13
Барсов
Подмосковье
Завтракал Вениамин в кафе «Юнкер» в Камергерском переулке, которое ему показала Ядвига Ланская год назад; тогда у них завязался роман, и майор даже подумывал о женитьбе. Однако полковник Гаранин, с которым Барсов поделился своими планами, уговорил его подождать с изменением семейного положения, резонно утверждая, что это объединение ослабит группу, предложил не афишировать свой интерес к девушке и не торопиться со свадьбой.
– Часто встречаетесь? – спросил он. – В неслужебной обстановке?
– Ну-у… не часто, – признался майор. – По праздникам.
– Вот и проверь себя… и её. Не зря говорят: любовница – это праздник, жена – трудовые будни.
Барсов послушался. И не напрасно. Как-то само собой чувства потихоньку остыли, желание
