Спит король, король дон Санчо,Уложил его Вельидо,Крепким дротиком ударил,Пригвоздил к земле холодной.Плачет рядом с ним священство,Плачут все владыки церкви,Все кастильские дворяне,Все большое войско плачет.Пуще всех скорбит, страдаетНад убитым Сид могучий:«Ах, король, король дон Санчо,Будь он проклят, день недобрый,День, в который мне не внял тыИ повел войска к Саморе.В тот недобрый день свершилосьТвоего отца проклятье».Встал Диего де Ордоньес(Он рыдал у ног дон Санчо),Был он цветом рода Лара,Был он гордостью Кастильи.«Все мы ждем, что выйдет рыцарь,До захода солнца выйдет,Чтоб Саморе вызов бросить,Наказать ее злодейство».Все сказали: «Прав Ордоньес!»Но никто вперед не вышел.Молча смотрят все на Сида,Молча ждут, а вдруг он выйдет.Но поняв без слов их мысли,Твердо Сид им отвечает:«Воевать Самору шел я,Ибо так хотел дон Санчо,Но когда король мой умер,Я клянусь ее не трогать,Ибо я должник инфантыИ не властен долг нарушить».И Диего де ОрдоньесЗлобно прошипел скволь зубы:«Зря поклялся ты, Родриго,В том, в чем клясться бы не должен».
ПРЕКРАСНАЯ МАРГАРЕТ, или Иллюзии Генри Райдера ХАГГАРДА
Автор знаменитого романа «Прекрасная Маргарет» очень точно описал испанские реалии. Вместе с тем оба упоминаемых в отрывке эпизода – побег приговоренного к сожжению и прорыв через бар у Вальманрике – едва ли могли происходить в действительности и могут считаться совершенной фантастикой.
В конце концов, как раз когда часы на соборе пробили восемь, «триумфальное» шествие, как оно именовалось, вступило на набережную. Первым появился отряд солдат, вооруженных копьями, затем распятие, задрапированное черным крепом, которое нес священник, за ним следовали другие служители церкви, в белоснежных одеждах, символизировавших чистоту. Затем появились люди, тащившие деревянные или сделанные из кожи изображения каких-то мужчин и женщин, которые благодаря бегству в другие страны или в царство смерти избежали лап инквизиции. Следом за ними несли гробы, по четыре человека каждый, – в этих гробах были тела или кости умерших еретиков, которые ввиду смерти тех, кому они принадлежали, должны были быть тоже сожжены в знак того, что сделала бы с ними инквизиция, если бы могла, – это давало ей право конфисковать оставшееся от человека имущество.
Затем шли раскаявшиеся. Головы их были обриты, ноги босы, одни были одеты в темные одежды, другие – в желтые балахоны с красным крестом, называемые санбенито. После них появилась группа еретиков, осужденных на сожжение. Они были облачены в замарры из овечьих шкур, разрисованные дьявольскими рожами, их собственными портретами, окруженными пламенем. На этих несчастных были также высокие, похожие на епископские митры шапки, так называемые «короза», разрисованные изображениями пламени. Рты у них были заткнуты кусками дерева, иначе они могли бы осквернять и заражать окружающих еретическими речами, в руках они несли свечки, которые сопровождающие их монахи время от времени зажигали, если те гасли.
Сердца Питера и Маргарет дрогнули, когда в конце этой ужасной процессии появился человек верхом на осле, одетый в замарру и корозу, но с петлей на шее. Отец Энрике сказал правду – это, без сомнения, был Джон Кастелл. Как во сне, смотрели Питер и Маргарет на его позорный наряд.
Следом за ним шли роскошно одетые чиновники, инквизиторы, знатные люди, члены Совета инквизиции; впереди них развевалось знамя, именуемое Святым знаменем веры.
«Маргарет» как раз поравнялась со знаменитой Золотой башней, и вдруг по ним выстрелила пушка, но ядро пролетело далеко от судна.
– Смотрите! – воскликнула Маргарет, указывая на всадников, скачущих на юг вдоль берега реки.
