— Я подумала, что он может тебе понадобиться, — сказала Рокси, неслышно подойдя сзади.
Увидев свой айфон, Лиза взяла его и, сдержав слезы и мысленно пожелав Дэвиду спокойной ночи, выключила свет.
— Сообщений море, — сказала Рокси, когда они пришли на кухню. — Видимо, по новостям сказали.
Лиза рассеянно кивнула и взяла чашку с чаем, которую протянула ей мать. Потом зазвонил ее телефон, и, увидев, что это Тони, она взяла трубку.
— Я пытаюсь до тебя дозвониться с той самой минуты, как услышал, — сказал Тони. — Как он?
— Врачи говорят, что его состояние стабильно, но... — Лиза вынуждена была смолкнуть на мгновение, прежде чем смогла снова говорить вопреки невыносимой боли в сердце. — Я не знаю, что будет дальше, — хрипло сказала она.
— Я могу что-нибудь сделать? — ласково спросил Тони. — Хочешь, я приеду?
— Не сегодня, спасибо. Со мной мама и Рокси, и мы совершенно без сил.
— Не сомневаюсь, — сочувственно проговорил он. — Знаешь, я встречался с ним. Он тебе не рассказывал?
Слишком измученная, чтобы удивляться, Лиза сказала:
— Нет. Когда?
— Сразу после рождественских праздников. Но это потом; скажу только, что ушел с сознанием, что он лучше меня. Он из тех людей, которых хочется узнать ближе.
Подумав, насколько теперь мало шансов, что это когда-нибудь случится, Лиза почувствовала, что вот-вот опять разрыдается.
— Мне нужно идти, — сдавленно проговорила она. — Я позвоню, когда будут новости.
Понимая, что не уснет одна в их с Дэвидом кровати, Лиза пожелала маме и Рокси спокойной ночи и ушла с телефоном в одну из гостевых комнат. Следующие два часа она разговаривала с Эми о Дэвиде, о ребенке и о том, какой изощренно жестокой может быть судьба.
К тому времени как она повесила трубку, Тео уже заказал себе и Эми билеты на ближайший рейс домой.
На следующий день Лиза приехала в больницу раньше двух, надеясь провести с Дэвидом немного времени до появления Розалинд, но Розалинд и Лоуренс уже были там. Лиза молча стала у изножья кровати и посмотрела на Дэвида. Зная, что ему вводят огромные дозы успокоительного, она все-таки мысленно умоляла его открыть глаза, или пошевелить рукой под ее ладонью, или попытаться хоть как-то отреагировать на Лоуренса. Но Дэвид не шевелился. Только монотонно хрипел дыхательный аппарат, которому вторили нестройные сигналы остального оборудования.
— Здравствуйте, — сказала медсестра Кэти. — Как вы себя чувствуете сегодня? Вам удалось поспать?
— Немного, — ответила Лиза. — Как Дэвид?
— Без изменений. Профессор Кросс заходил к нему утром. Позднее он вернется и поговорит с вами.
— Люси дома, — сказал ей вдруг Лоуренс. — Она не может приехать в больницу, потому что собакам нельзя.
Лиза улыбнулась мальчику, всем сердцем надеясь, что Дэвид знает, что он рядом.
— Я подожду в соседней комнате, — сказала она Кэти. Потом, повысив голос, чтобы Розалинд слышала, добавила: — Может быть, я смогу посидеть с ним позже.
Розалинд не ответила, просто осталась сидеть к ним спиной, поэтому, получив от Кэти сочувственную улыбку, Лиза поднялась наверх, в кафетерий, где расположился Тони вместе с Рокси и Матильдой — на случай, если понадобится его помощь.
Через час за их столиком уже сидели Ди и Майлз, а также сын Ди и его девушка.
— Я, наверное, пойду в приемную, — сказала им Лиза. — Мне хочется быть ближе к нему.
— Я с тобой, — сказала Рокси.
Уже на выходе из кафетерия до Лизы донесся голос матери:
— Прошу прощения, если лезу не в свое дело, Ди, но твоя племянница не подпускает мою дочь к Дэвиду...
Лиза начала оборачиваться, но Рокси удержала ее за руку и подтолкнула вперед.
— Это нужно было сказать, — шепнула она, — и есть шансы, что Ди заставит Розалинд вести себя корректнее.
Дойдя до отделения интенсивной терапии, они увидели Розалинд на том же месте, где ее оставила Лиза, но Лоуренс был в приемной и смотрел телевизор.
— Почему бы тебе не сесть рядом с ней? — предложила Рокси.
Лиза заколебалась, зная, что Розалинд это не понравится. Осознавая, что тоже ни с кем не хочет делить время у постели Дэвида, она все же покачала головой. Рано или поздно Розалинд придется от него отойти, хотя бы в туалет. Тогда она воспользуется моментом.
Они отвернулись, и Рокси как раз начала открывать дверь в приемную, когда из лифта вышел профессор Кросс.
— О, миссис Кирби, — сказал он при виде Лизы. — Я надеялся найти вас здесь. Нам нужно поговорить. Пойдемте? — проговорил он, показывая на дверь в приемную.
Увидев, что Лоуренс поглощен мультиком, профессор отвел Лизу в сторону и предложил присесть, а Рокси тем временем пошла к мальчику.
Пристально глядя в глаза Лизе, Кросс проговорил:
— Насколько я понял, у вашего мужа сосудистая деменция.
Почувствовав, что во рту пересохло, Лиза кивнула.
— Значит, он, вероятно, составил «завещание о жизни»?
Понимая, к чему он ведет, Лиза отчаянно хотела сказать «нет», но как она могла? Закон есть закон, и у нее нет права идти против желаний Дэвида.
— Если вы спрашиваете... — Она вздохнула. — Если вы спрашиваете, хочет ли он, чтобы его реанимировали, если что-то случится, то нет, он не хочет.
Профессор печально кивнул и с сожалением в голосе сказал:
— К сожалению, миссис Кирби, после этого удара ваш муж больше не сможет вернуться к состоянию, которое можно было бы назвать нормальной жизнью.
Лиза обхватила голову руками и заплакала.
— Прошу прощения, — беспомощно всхлипнула она. — Просто... Когда он составлял это завещание, я не думала, что нечто подобное...
Она не смогла договорить. Это было слишком ужасно...
В конце концов доктор сказал:
— Человечнее и правильнее будет отпустить его.
Лиза отчаянно впилась взглядом в его глаза. Нет! Нет! Нет!
— Я понимаю, о чем вы говорите, — выдохнула она, — но... О Господи!
Я не могу этого сделать. Мне не хватит духу его отпустить.
— Не торопитесь, — мягко сказал профессор. — Нет необходимости принимать решение прямо сейчас. Хотите, чтобы я поговорил с его дочерью?
У Лизы все внутри оборвалось. Что будет с Розалинд, когда она это услышит? Она никогда этого не допустит, никогда. Вместе с тем ее руки тоже связаны завещанием Дэвида. На самом деле у них нет выбора.
— Пожалуйста, если вам не трудно, — шепотом ответила она.
Медсестра позвала Розалинд, и несколько минут спустя та вошла в приемную. Она выглядела так, будто могла разлететься на куски, если кто-то хотя бы притронулся к ней. Когда ее глаза мимолетно остановились на Лизе, та не заметила ни злобы, ни враждебности, только страх и предательские темные круги, говорившие о бессонной ночи. Лизе подумалось, что веснушки Розалинд почему-то стали казаться больше, и от этого она выглядела еще уязвимее, чем, по всей видимости, себя ощущала.
