Значит, в Бостоне все будет нормально, и враг может попытаться достать Донахью только тогда, когда он вернется в Вашингтон.
— Что с машинами? — Имелись в виду «линкольн» Донахью и те автомобили, которыми он воспользуется в Бостоне. — Бомбу туда не подложат?
— Когда его «линкольн» не будет задействован, он будет находиться либо в гараже, либо под наблюдением. Кроме того, его все время будут проверять. То же самое с бостонскими машинами.
Значит, остаются Национальный аэропорт в Вашингтоне, поездка оттуда на Холм, момент, когда Джек выйдет из машины, а также его проход до своего кабинета и оттуда в конференц-зал, где он выступит с речью.
— В аэропорту и в Рассел-билдинг обеспечить охрану несложно.
Итак, остается поездка на Холм.
Сквозь занавески просачивался первый свет. Если Донахью и удалось немного поспать, сон его все равно был беспокойным. Он выбрался из кровати, стараясь не разбудить Кэт, которая задремала только под утро, и спустился вниз. Охранник сидел на кухне. Донахью сообразил, что на какое-то время забыл о присутствии в доме чужого человека. А второго, несущего вахту в лесу за домом, он не заметил бы, даже если бы выглянул в окно. Хазлам велел ему не мозолить глаза.
Суббота, семь утра — время бежало, как струйка в песочных часах.
В Национальном аэропорту было тихо. Хазлам с Джорданом припарковали машину рядом с основным зданием и начали проверку.
* * *
Важным персонам не предоставлялось здесь никаких особых удобств — правда, конгрессменов обычно увозили со специально отведенной стоянки. Значит, они быстро выведут Донахью туда — никто не будет знать точно, в какой момент, хотя народ наверняка соберется поглазеть, — и сразу же усадят в «линкольн», который будет стоять вплотную к выходу.
Они вернулись в свою машину и медленно поехали в сторону Холма — Джордан за рулем, а Хазлам рядом с ним, — начав с места предполагаемого старта «линкольна».
Первый светофор и знак поворота на 395-е шоссе, станция метро над ними слева. Прикрытия нет, значит, возможен выстрел сверху, хотя «линкольн» — машина с закрытым верхом.
Вспомогательный аэропорт направо. Выезд на основную дорогу с тремя полосами. Прямо впереди — памятник Джорджу Вашингтону. Перестроиться в правый ряд, чтобы попасть на мост на 14-й улице.
Вот он, мост. Налево — поворот на шоссе N1, но надо ехать направо, на 395-е.
Первый съезд: Мэйн-авеню. Первый знак: С-стрит на юго-запад, к Капитолию.
Дорога опустилась ниже уровня земли, по обе стороны — стены длиной футов в двадцать-тридцать. Первый туннель, двухполосный, — и снова наружу, не успеешь и глазом моргнуть.
Второй туннель гораздо темнее — здесь четыре полосы. Длинный, немного изгибающийся, потом идущий чуть вверх и прямо.
Съезд на повороте, перед которым стоит знак: D-стрит, северо-запад, к Капитолию.
Одна полоса, дорога забирает вверх чуть круче. Прямо, ярдах в пятидесяти — свет в конце туннеля, выезд на S-стрит, северо-запад.
Резко направо, к Капитолию. Одна полоса, поднимается и изгибается. Пятнадцать секунд — и туннель кончился.
По обе стороны — высокие бетонные здания. Справа Национальная ассоциация почтальонов, впереди светофор на перекрестке с 1-й улицей. У правой обочины припаркованы почтовые фургоны. Широкий тротуар. Справа, сразу после выезда из туннеля, подходит еще одна дорога, так что у светофора движение становится двухрядным.
На светофоре горел красный свет; они остановились и огляделись.
Слева от них была разделительная полоса: проволочная ограда, деревья и кусты. С другой стороны — дорога на подземную стоянку под зданием Департамента труда, дальше — Банк внутренних займов.
Хазлам проверил название улицы: Индиана.
Да, подумал он, вот здесь-то Донахью и прижмут. И сбежать ему будет некуда — им нужно только заставить его «линкольн» остановиться перед светофором. Он чувствовал, что и Джордан заметил это.
Включился зеленый, и они тронулись вперед, сразу оказавшись на открытом месте, среди зелени и лужаек, — справа от них возвышался Капитолийский холм.
Пятьдесят ярдов — и светофор на пересечении с Луизиана-стрит, еще пятьдесят — и другой на перекрестке с Нью-Джерси. Еще пятьдесят ярдов — и новый туннель со светофором в начале и припаркованными по обе стороны легковыми машинами и автофургонами. Может быть, и здесь — но снайперу будет слишком сложно сбежать отсюда.
Выезд на солнечный свет и остановка у светофора — по другую сторону угол Рассел-билдинг.
Прямо туда, мимо полицейского поста. Вдоль Рассел-билдинг, затем направо и вверх к Первому подъезду, потом направо, на внутренний двор, где расположена стоянка для сенаторов. Сюда пропускают только по соответствующим удостоверениям.
Что ж, все ясно, подумали оба. Они вернулись в аэропорт и проехали по маршруту еще раз, проверяя различные варианты; потом снова вернулись и повторили поездку.
Закончили они только в одиннадцать. Связались с охранниками у дома Донахью и поехали к пристани.
* * *
«Военный совет» собрался в девять; почти два часа ушло на обсуждение вопросов, связанных с подготовкой к следующему вторнику.
Список приглашенных…
Билеты на дорогу и гостиница для иногородних…
Кому стоять в первом ряду…
Кого снимать крупным планом…
Кто с кем встанет…
Пресса, телевидение и радио…
Установка телекамер…
Фотографии двух предшественников Донахью, которые надо повесить на заднем плане…
В половине двенадцатого Эд Пирсон и Эви ушли на пристань; через пять минут, сев на заднее сиденье «линкольна», за ними последовали Джек и Кэт Донахью. Катер уже стоял там; Джордан находился на палубе, Хазлам — на причале. Спустя тридцать секунд после прибытия Донахью катер отвалил от берега и двинулся вниз по течению.
Трое из гостей Донахью вместе с женами приехали в Вашингтон еще вчера, постаравшись не слишком афишировать свое появление. Они переночевали в «Хейз-Адамс» — гостинице в сотне ярдов от Белого дома, если идти через Лафайет-парк. Четвертый приехал один, извинившись за жену, которая занемогла. В восемь часов вечера, в пятницу, ей домой доставили большой букет; часом позже Кэт сама позвонила женщине, пожелав ей скорейшего выздоровления. В субботу, в одиннадцать утра, женщина прилетела в Национальный аэропорт и присоединилась к мужу.
В половине первого все пары по отдельности были усажены в «кадиллаки» и отвезены в Александрию. День выдался теплый, безоблачный; катер уже ждал прибывших.
— Очень рада, что вы смогли приехать, спасибо вам за это, — Кэт Донахью поцеловала женщину, прилетевшую утром.
— Решила взять себя в руки, — ее собеседница улыбнулась, превозмогая боль. Глаза ее сверкали.
