Рама портала задрожала. Чернокнижник мгновенно уловил отзыв и мотнул головой - дрожь исчезла. Ран'дьянский камень сам подлетел к верхней точке, зависнув над рамой. Треск изламывающейся материи пространства тоже был безжалостно устранен Даэмасом, едва успел заявить о себе. Все свечи по кругу комнаты разом погасли, не вспыхнув ярче, и даже не шелохнувшись пламенем. Теперь помещение наполнял мутный белый свет, исходящий от самого портала. Как только свет стал четким и по веществу в раме перестали пробегать зеркальные блики, чернокнижник опустил руки и коротко приказал: «Иди!»
Карнаж не помнил как вошел, словно тот краткий миг, когда он ступил к порталу, потонул где-то в пучине междумирья. Полукровка на негнущихся ногах привалился к небольшой скале. Через мгновение «ловец удачи» с проклятиями отскочил от раскаленного камня, часто моргая и пытаясь понять, не чудился ли ему весь тот туман, что стелился у него под ногами.
Невдалеке туман поднимался выше, взбираясь на голые черные скалы, смотрящие своими неровными острыми зубьями в свинцово-серое небо. Откуда-то издалека раздался треск разламывающегося камня и всполох пламени рванулся сквозь плотную белую пелену. Карнаж осторожно пошел в ту сторону.
Дышать становилось все труднее. Воздух был сухим и обжигал легкие. Но полукровка постепенно продвигался от края рифа вглубь. Над головой уносились в небо огненные змеи, извиваясь и сплетаясь меж собой в кольца. Пот с Феникса лил градом. Он еле успевал отирать лоб. Наконец, остановившись возле расколотого громадного камня, «ловец удачи» почувствовал, что дальше пройти не сможет. Жар впереди был нестерпимым. Превозмогая боль, он оперся рукой о кусок скалы. Мерцающая многочисленными огнями впереди впадина, к которой вел узкий проход меж гор с острыми кристаллическими наростами, наверняка и являлась обителью фениксов, но подобраться ближе было невозможно. Карнаж почувствовал, как слабеют ноги и руки. Перед глазами все плыло. Еще немного и он потеряет сознание. И тогда конец. Нужно было ждать. Но полукровка не мог точно сказать чего именно.
Мысли смешались в голове.
Правая кисть вернула его к реальности на несколько секунд, отдавшись дикой болью ожога. Он отдернул руку от камня. Пошатываясь отступил назад, где имелась более ровная поверхность. Расставил пошире ноги, уперев их краями ступней в выдающиеся кристаллические наросты, засучил левый рукав и, облизнув пересохшие и потрескавшиеся губы, вцепился зубами в собственную руку. Не ослабевая хватки челюстей, «ловец удачи» закрыл глаза, которые все равно ничего толком не видели, так как их окончательно залил соленый и едкий пот. Резь под сомкнутыми веками ослабла. Мысли унеслись куда-то, вырвав из невообразимой дали прошлого один разговор, который осел в памяти полукровки детским страхом.
На тренировках, когда учитель гонял его до седьмого пота, как-то раз Карнаж не выдержал и пожаловался. Мастер посоветовал усердствовать дальше, иначе однажды у молодого ранкена на лбу выступит не пот, а потец.После объяснений значения нового для полукровки слова дальнейших уговоров больше никогда не потребовалось.
Те заклятия, о которых спрашивал Даэмас, сами собой начали просачиваться меж сухих губ. Резкие, отрывистые слова островитянского языка… Они, точно волны, то вырывались на грани звериного рыка, то опадали тихим и жалобным шепотом. Они складывались в самогипноз, проникая в кончики пальцев, ускоряясь по мере того, как зубы глубже впивались в руку, до крови, что тут же, едва устремившись тонкой струйкой по коже, высыхала. Сложившись в повторяющийся круг, слова принялись циркулировать по всему телу, вливая сил, притупляя боль, обостряя слух. В ушах разносилась жуткая какофония треска раскалывающихся камней вокруг и эхо огненного дыхания прибитых к земле дождем змей, сотканных из живого пламени.
Высоко в небе серые тучи начали сворачиваться в воронку, устремляясь по спирали к темной сердцевине и одновременно спускаясь ближе к черным зубцам выступающих скал. Стихия ликовала, прогоняя огонь.
Буря бросила вниз порывы ветра, сначала завывавшие у самых пиков скал, но, постепенно, сходящие все ниже к их основаниям. Первые редкие капли дождя робко достигали раскаленных камней и тут же с шипением испарялись.
Наконец разразился настоящий ливень, хлещущий то с одного направления, то с другого. Карнаж широко распахнул черные глаза, смотрящие куда-то вперед через густую, как молоко, пелену. Рядом, на скале, раздался птичий крик, чем-то напоминающий человеческий стон. На пике взвился столб пепла. Оттуда махнули красные опаленные крылья.
Черные глаза полукровки метнулись в ту сторону. Злой оскал оголил впившиеся в руку белые ровные зубы, и «ловец удачи» медленно отступил в густой туман, собиравшийся у него со спины.
Пепел прибило дождем. Огромная огненно-красная птица огласила расстилавшуюся перед ней глубокую впадину громким кличем. С другой стороны ей ответили несколько сородичей. Похлопав крыльями феникс стряхнул золу с оперения, помогая громоздким крючковатым клювом, которым ловко орудовал благодаря длинной шее. Почистив перья птица насторожилась - позади нее осыпался камень, чье громыхание быстро потонуло в шуме дождя. Яркие топазы глаз пристально обшаривали каждую скалу в тумане. Предупредительно курлыкнув, птица полыхнула огнем в оперении и замерла, скривив шею и немного наклонив в бок маленькую голову. Крестовидные зрачки сузились. Птице было не занимать терпения. Она выжидала.
Туман сгущался, заполоняя все вокруг, оставляя лишь редкие острые верхушки скал. Вдруг феникс снялся и нырнул в белую пелену низины. Удаляющееся хлопанье крыльев скрыл шум дождя и доносившееся из впадины сдавленное шипение остывающих камней.
Неожиданно птица вернулась, бесшумно спикировав на верхушку все той же скалы, со скрежетом врезав мощные когти в камень. Задрав голову феникс гневно закурлыкал, расправив огромные крылья.
Камень ударился о скалу и скатился со стороны впадины.
Птица развернула голову, потом, неуклюже перебирая лапами, повернула в сторону звука весь корпус. Посидев так несколько минут и не услышав больше ничего, феникс уже собрался оставить свой пост. В этот момент на спину птице в диком прыжке, согнув ноги в коленях и раскинув руки, с коротким кличем обрушился «ловец удачи». Обхватив шею феникса он просунул ему под горло ножны с мечом, перехватив за рукоять правой и уперев в согнутую в локте левую руку стальной набалдашник. Птица не удержала равновесия и рухнула в гущу тумана под скалой, увлекая за собой полукровку. Карнаж собирался придушить противника и резко потянул ножны на себя, откидываясь назад. Это спасло его лицо от ожога. Птица громко завопила и сквозь оперение рванулось пламя, исторгнув вопль боли из опаленной груди «ловца удачи». Однако он не выпустил свою жертву. Соскользнув и вцепившись покрепче в хвост, он скрестил ноги на когтистых лапах, не давая пустить в ход страшные шпоры, которым позавидовал бы любой петух. Приближались камни и феникс изо всех сил замахал крыльями, но «ловец удачи» крепко держал лапы и приземление получилось жестким. Птица вместе со своим мучителем на хвосте пропахала добрую дюжину ярдов, разбрасывая осколки камней.
