Галик бежал так, что готово было выскочить сердце. Добежав до казарм, он мог только хрипеть. Но там и так все мгновенно поняли. Ударили тревогу. А Галик помчался обратно. Когда он выбежал на площадь перед монастырской стеной, то обнаружил, что там орудовал против растерянной малочисленной охраны безжалостным клинком какой-то бунтовщик-офицер.
Галик не поверил глазам: подполковник Марис Винк!
Под яростным натиском офицера солдаты и монахи стали разбегаться.
Тогда Галик выхватил из ножен шпагу.
Они сошлись лицом к лицу. Винк тоже узнал солдата, некогда сидевшего у него в трюме, и лицо его на мгновение удивленно перекосилось. Но он быстро пришел в себя и теперь смотрел на противника насмешливо.
Подполковник отлично фехтовал – легко, изящно и вместе с тем напористо, не меняя иронично-скучающего выражения лица.
Галик применил прием обратной мельницы. Он заключается в быстром вращении, когда шпага стремительно описывает узкий конус. Противник, увлеченный этим вращением, тоже крутит своей шпагой, даже иной раз впадает в азарт, если у него получается вращать быстрее. Хитрость состоит в том, чтобы внезапно изменить направление вращения. Противник на долю секунды теряется, а затем тоже меняет направление вращения. В этот момент его и нужно ловить. Дело в том, что при перемене вращения внимание на миг рассеивается, и кисть руки не так сильно сжимает эфес. В сей миг нужно со всего маху ударить по его шпаге как можно ближе к эфесу. Время подсчитывать не нужно, тут все основано на чувстве ритма и азарте, как в музыке: переменил вращение и бьешь. В трех случаях из пяти оружие врага со звоном улетает шагов на пять, а то и дальше.
Первый раз Винк на прием не поддался. Зато через минуту-другую его шпага, как сверкающая птица, взлетела в воздух и тут же грохнулась со звоном на каменные плиты двора. Галик приставил острие шпаги к груди подполковника. Тот хладнокровно скрестил на груди руки, глядя Галику прямо в глаза все с той же иронией. В это время подоспели офицеры Раса из южных казарм.
– Вы, видимо, хотели забрать мою шпагу, – процедил Винк, презрительно глядя на офицеров, – берите, вон она валяется, она ваша.
Когда мятежного подполковника уводили, на него наткнулся вернувшийся из северных казарм Арик.
– А, подполковник, – сказал он, – помнится, вы собирались проверить кого-либо из нас в фехтовальном деле. Ну как, проверили?
Той же ночью генерал Констанций Рас решился и совершил государственный переворот.
Ранним утром генерал Рас, в походном сюртуке и запыленных сапогах, вошел в Пентакль. Эта старинная о пяти угловых башнях крепость, за высокими зубчатыми стенами которой виднелись колокольни и терема, стояла на холме у изгиба реки в самом центре Грома. Последние короли не жалели денег на реставрацию и перестройку старинных дворцов и внутренних помещений, отчего суровая некогда крепость стала похожа на пышный и глупый дворец.
– Нет, отсюда править я не стану, – говорил генерал, шагая по анфиладам Большого дворца, – это место проклятое. Здесь бродили и продолжают бродить страшные тени. Удавленных, отравленных, оклеветанных. Посаженных на кол и сброшенных из окна на бердыши и пики. Обольщенных и ослепленных. Осужденных неправедным судом. Они прячутся в старинных скрипучих шкафах, они замурованы в толстые стены. Они отражаются в зеркалах парадных сверкающих покоев. Они пялятся пустыми глазницами, скалятся черными провалами ртов. Печально смеются над нами. Или хохочут? О, это страшный хохот! Или не видите? Или не слышите? – Генерал оглянулся на свиту. – Нет, здесь я не останусь. Да и не по чину восседать на этих креслах, стучать сапогами по этим скользким паркетам. Пусть здесь остаются вечные вруны да гибкие в поясе шаркуны. Это место не для грубого солдата, каковым я на деле являюсь. Какой из меня царедворец?
Офицеры Раса торопливо шагали за своим начальником и согласно кивали.
– И гробницу Вивана Первого пора бы с площади убрать, – пробормотал, поморщившись, генерал. – Этот чертов черный мрамор… Сколько можно? Он же в тоску вгоняет! Что это за поклонение мертвым? Мы что, египтяне времен фараонов?
– Мы не египтяне, – радостно сказал подполковник Гертик.
В это самое время в небольшой горной крепости на южной границе Шестого Королевства несколько беглых министров и генералов обсуждали планы возвращения в Гром.
– Назначьте меня главнокомандующим, – кипятился генерал Шеин, – я за две недели верну вам столицу. Я разгоню всю эту шайку-лейку, а изменника и узурпатора Раса привезу вам в клетке.
– Полноте, генерал, – скривил губы министр промышленности, – когда это вы одерживали победы на поле боя? За ломберным столом – да. Это я признаю.
– Я сказал! – Генерал сердито топнул ногой.
– Замечательно, но кого мы посадим на трон? – задавал вопрос министр земледелия.
– Ясно кого, – отвечал местный губернатор, – нашего вице-короля.
– Ваш вице-король не слишком подходит для трона, – возражал министр промышленности, которого все считали либералом.
– Почему?
– Он сделал карьеру в тайной полиции.
– Ну и что? Зато дисциплинирован, умен.
– Не столько умен, сколько хитер.
– А это не одно и то же?
– Увы! Но дело не только в этом. В Центральном Королевстве таких презирают.
– Каких это таких?
– Выкормышей тайной полиции. Обманщиков, хитрецов и палачей.
– В Центральном, может быть, зато в остальных шести уважают.
– Неужели? – язвительно вопрошал министр промышленности. – Так-таки уважают? Я этого не знал.
– Не сомневайтесь.
– Полагаете, народ его поддержит?
– Плевал я на народ. Народ – дурак. Он поддержит того, на кого мы укажем пальцем.
– Ну, вообще-то так оно и есть, – неожиданно согласился министр промышленности. – Народ и вправду не умен. И, разумеется, поддержит. Но что станет делать этот ваш вице, когда станет полноправным королем, когда въедет в Пентакль?
– Глупый вопрос. Разумеется, мудро управлять. Что еще могут делать короли?
– Вы делите трон, – тихо сказал министр почты, – а ведь даже не знаете, где наш батюшка-король. Жив или мертв? Что делает, если жив? Что задумал? Вдруг объявится!
– Типун вам на язык! – сказал министр промышленности.
Глава 53Как попугай клюнул лейтенанта в темя
А батюшка-король, он же Виван Девятый, вполне живой, сидел в это самое время у камина в охотничьем замке на юге Пятого Королевства, всего в ста милях от министров-заговорщиков, но это были сто миль непроходимых заснеженных горных круч и пропастей, и грел у огня озябшие руки. В высокое стрельчатое окно каминного зала заглядывала полная луна, заливая противоположную стену холодным светом. Вошел камердинер.
