Они обрабатывали ее больше часа. Хэрроу не задал ни одного вопроса и только сверлил ее взглядом своих голубых глаз, в которых не читалось ничего, кроме ненависти.
Жюльетта строго придерживалась избранной тактики. Она бежала из-за инстинктивного страха. Шла куда глаза глядят, охваченная неудержимой паникой. Может, все дело в приближении рокового дня, нервном напряжении от ожидания или в любовной лихорадке. (Здесь она бросила взгляд на Хэрроу.) Полицейские у входа так заболтались, что не обратили на нее внимания. Ночь она провела, лежа под каким-то навесом, и прохожие, должно быть, принимали ее за нищенку. Нет, она ни с кем не разговаривала. Нет, к ней никто не подходил. У нее не было никакого плана. Почему она выбрала отель в Боттафогу, где ее задержали? Случайно, она была совсем без сил. Да, она рада, что ее наконец нашли. Она надеется, что ей по-прежнему доверяют. Ей даже больше, чем прежде, не терпится приступить к делу. Надо только спешить, потому что она больше не выдержит ожидания и неопределенности.
Примерно через час офицер позвал двух полицейских, дежуривших все это время за дверью. Он поручил Жюльетту им, а сам вышел в соседнюю комнату. За ним последовал Зе-Паулу с видом прокурора, требующего смертной казни для обвиняемого, и Хэрроу.
Через несколько минут они возвратились. Зе-Паулу казался нервным и раздраженным. Было видно, что победа оказалась не на его стороне. На этот раз заговорил Хэрроу. Он поставил стул рядом с Жюльеттой, нежно взял ее за руку и опустил голову.
— Все в порядке, — сказал он. — Мы вернемся в отель. Тебе не придется больше ждать. Мы начнем операцию сегодня же вечером, как только стемнеет.
После того как Жюльетта ушла, Поль с полчаса нарочно маячил перед теми, кого поставили за ним наблюдать. Он попросил принести ему в комнату кока-колу и облокотился на подоконник прямо на виду шоферов, которые неловко прятали свои портативные рации. С городского телефона он несколько раз позвонил зубному врачу, нотариусу и гадалке на картах. Всякий раз он занудно объяснял своим почти не говорившим по-английски собеседникам, что он недавно прилетел в Рио, сегодня хочет передохнуть, а встречу назначить на один из ближайших дней. Вся эта информация по обычным каналам поступит к организаторам слежки. Поль подкинул работенки своим ангелам-хранителям, и теперь мог действовать.
Жюльетта сказала, что внутри здания за ним никто не следит. Поль как ни в чем не бывало вышел из комнаты, пошел по коридору, но не остановился у лифтов, а проследовал к двери, на которой висела надпись «Для персонала». По совету Жюльетты он нес большой букет цветов. Жюльетта сказала, что на столике в конце коридора всегда стоят свежие цветы, а для того, чтобы не бросаться в глаза в таких отелях, как «Океания», лучше всего казаться спешащим и озабоченным. С лицом, скрытым за огромным букетом, Поль выглядел абсолютно естественно. По пути ему встречались горничные, официанты и работники службы доставки, снующие по темным коридорам и на обшарпанных лестницах, украшением которым вместо потертого бархата служили пожарные топорики, тележки горничных и банки с краской.
Поль шел по плану, переданному Жюльеттой. Никто не задал ему ни одного вопроса, и он беспрепятственно вышел в дверь, за которой стояли помойные баки. Поль пошел по переулку, который вывел его на торговую улицу, шедшую вдоль Копакабаны прямо за стоящими у моря домами. Потом он взял такси и велел отвезти себя в центр. На проспекте Рио-Бранко он купил мобильный телефон с картой, работающей во всех странах мира. Присев на скамейку, он позвонил Барни в Провиденс.
К телефону подошел Тайсен, не сдержавший удивленного возгласа:
— Вас везде ищут! Почему вы не связались с нами из Бразилии?
Поль кратко обрисовал ему положение.
— Барни не сомневался, что это ловушка. И Арчи тоже.
— Арчи! Он знает, что мы здесь?
Тайсен понял, что Поль не в курсе последних событий в Провиденсе. Он рассказал о появлении Лоуренса, разговоре Барни и Арчи и перемене во взглядах их шефа.
— Где они сейчас?
— Летят в Рио.
— Вдвоем?
— Да.
— Когда они приземляются?
Тайсен набрал что-то на компьютере.
— Одиннадцать тридцать по местному времени, аэропорт Галеан.
Взглянув на часы, Поль увидел, что на них без десяти одиннадцать.
— Я заеду за ними, — сказал он.
Он отсоединился и пошел искать такси.
Керри отправилась в путь на такси в самое скверное время суток, до наступления жары, когда обитатели пригородов массами скапливаются на скоростных трассах, пытаясь добраться до места работы. Кабинет ее приятельницы Деборы располагался на противоположном конце моста Нитерой в районе особняков. Посаженные вдоль дороги деревья, стволы которых переполняла жизненная сила благодатных дождей и солнца, ломали асфальт тротуаров. За коваными решетками виднелись сады с магнолиями и лимонными деревьями. После десяти звонков перед Керри появилась темнокожая прислуга в похожем на медицинскую форму платье. Она открыла дверь, но не пустила Керри внутрь. «Доктор» не принимает по четвергам. Ждать бесполезно. Мобильного телефона у нее нет. Прислуга едва цедила слова, поглядывая на Керри со смесью настороженности и презрения. Она, без всякого сомнения, полагала, что подлинное безумие всех тех, кто приходил сюда жаловаться на всяческие расстройства, заключается в желании платить бешеные деньги за то, чтобы нашелся человек, готовый слушать эту галиматью. Исчерпав все аргументы, Керри придумала наконец вопрос, который показался ей достаточно разумным. Она спросила, ведет ли еще Дебора («доктор») прием в больнице. Ответ не должен прозвучать двусмысленно, да и сам вопрос внушал пожилой женщине еще большее уважение к своей хозяйке. Та ответила, что Дебора действительно ведет прием в больнице при монастыре Непорочного зачатия в Грасас. Она не знала ни часов приема, ни названия отделения, но теперь у Керри появился хоть какой-то след.
Такси стояло неподалеку. Керри спросила шофера, знает ли он эту больницу. Тот ответил, что нет, но, добравшись до Грасас, они непременно о ней у кого-нибудь выведают.
Они провели в пробках битый час, добираясь до другого берега залива. Время шло одновременно и слишком быстро, и слишком медленно. Медленно оттого, что Керри сгорала от нетерпения получить новую информацию. Она прекрасно понимала, что время работает против них и катастрофа может случиться в любую минуту. Слишком быстро, потому что близился конец операции, и нетерпение, стресс и тревога погружали ее в транс, который, возможно, ей больше не суждено будет испытать. Она чувствовала себя как человек, живущий последние часы в стране, где ему хорошо и удобно, зная, что завтра его уже здесь не будет. В Грасас шофер остановил машину на площади перед маленьким баром, где обосновались влюбленные парочки студентов. Он отправился навести справки о больнице монастыря Непорочного зачатия. Керри откинулась на подголовник, закрыла глаза, поддавшись дремоте, вполне объяснимой постоянными перелетами разницей во времени и бессонными ночами.
