Из-за плеча Эжена в дверной проем просунулась рогатая голова Полкана. Рыцарь оглянулся, вскрикнул от неожиданности, увидав зловещие клыки на улыбающейся морде прямо у себя перед носом, и наконец-то оборвал свою витиеватую речь прирожденного трубадура.
— И что? — зевнув, уточнил Светозар. Похлопал по холке дракона, чтобы не нависал над ним, погладил по голове гоблинку, чтобы расслабилась и опустила кинжал.
— П-принцесса громко ругается неподобающими для прекрасной дамы выражениями, топочет ногами, визжит и требует от меня догнать и вернуть назад пропавшего рыцаря, — упавшим голосом подытожил Эжен Флорантен. — Мне кажется, вам нужно поскорее уехать, иначе она явится сюда лично, чтобы узреть драконьи останки.
— Отличная мысль, мы непременно воспользуемся твоим советом и тронемся в путь, как только, так сразу, — недовольно пророкотал дракон. Спустившись с кровати, он направился к очагу, где залез длинным носом в котелок, проверить содержимое. — Эжен, ты будешь с нами завтракать? Остывшей похлебкой из кабана… Ай! Мелкая заноза, ты!..
— Что случилось, Руун? — окликнул его Светозар, всё еще зевавший и потягивавшийся.
— Ничего, заноза в хвост попала! Маленькая, не важно, само пройдет, — торопливо отговорился Руун Марр, одарив ухмыляющуюся гоблинку коротким рычанием и мрачным прищуром.
Груша, как ни в чем не бывало, убрала ногу с кончика длинного хвоста, который словно бы нечаянно прижала пяткой к граненому черенку оброненного на пол половника. Кто бы мог подумать, что хвост крылатого ящера окажется такой уязвимой и чувствительной частью драконьего тела!
Пробормотав извинения, Эжен быстро ретировался — струсил делить трапезу с бывшим неприятелем. Тем лучше, без него Руун снова обернулся человеком, всё-таки руками хозяйничать было удобнее. (Правда, перед уходом рыцарь вызвал дракона на минутку о чем-то посекретничать с глазу на глаз. Тишка и сам не стал подслушивать, и гоблинке не позволил. Мало ли у этих двоих может быть общих тем для разговора, ведь столько времени были соседями — и вот настало время расставаться!)
После короткого завтрака дракон при содействии Полкана соорудил из останков двух свежесъеденных вепрей свой собственный труп, который должен был избавить принцессу Клер от подозрений. («Скажешь, что я метался в агонии всю ночь, а на рассвете вспыхнул от внутреннего огня и сгорел дотла», — велел Руун Эжену перед прощанием.)
После этого дракон попросил всех зрителей отойти на безопасное расстояние и зажмуриться. Разумеется, Тишка и Грюн послушно закрыли глаза ладонями и подглядели сквозь неплотно сжатые пальцы. Рууну не потребовалось менять обличие, он даже из человеческого горла «кашлянул» такой струей пламени, что кабаньи кости и остатки шкур мгновенно вспыхнули. Когда же огонь погас, Тишка по достоинству оценил задумку: обуглившиеся останки сложились в живописный скелет дракона.
