Смешку. Он ведь волк. Вырастет смелым и сильным. Но что останется в его голове? Наверняка он запомнит этот день и свадьбу, и когда-нибудь, так же как Вегарт сегодня, придет в дом своей невесты, выкупать её у главы.
— Мой дракон-то верх одержит. Но скажи, а что если жених не победит, Амма?
— Коли любит, то выкрутится, — она засмеялась. — Всякий отец дочери счастья желает. И всякий брат.
— Поддавки?! — смекнула я.
— И это тоже. Но помни, ведуны не маги. Для нас весь мир — чаша, полная магии. А мужчина за женщину свою осушит её до дна. Не проигрывает влюбленный ведун. Никогда! А уж что про волков говорить — они ради своей истинной любого рвать будут. Совсем забыли мы кровь свою. Пора вспоминать, доченька. Пора!
Кивнув, я обернулась к Юниль. Веселая толпа с музыкой и плясками подходила к нашему дому.
— Ой, народ, выходите, на жениха нашего посмотрите! — внезапно заголосила Юниль.
Да ещё голос такой поставленный, действительно, как у генеральской дочери.
— А чем же он хорош? — то ли по договоренности, то ли решив подыграть нашей мелкой, поинтересовалась соседка, нынче счастливая вдова Карипа.
Женщина расцвела, на её плечах появился яркий платок с маками, который привезли с первым обозом. Вегарт ей его лично вручил.
— А всем, — дочь топнула ножкой. — Генерал! Красивый и сильный! А ещё мой папка умный!
Все засмеялись. Конечно, она ещё маленькая, и красиво говорить, как сваха, не могла.
— Похоже надобно внученьку спасать.
Амма пошла к нашей егозе. По дороге всунула соседке поднос с пирожками. Ну чтобы без дела в красивой обновке не стояла. Затем деловито обошла Вегарта, разглядывая его напоказ, и обернулась к Руни.
— У вас на выданье девчина, у нас — удалой жених. При должности высокой. У самого Айдана Свирепого в друзьях. Родной брат правителя земель за туманным лесом Дьярви Вегарта, прозванного Черным генералом. Наставник будущего императора Льюиса Темного. Хлопец наш — стратег. Уберег деревню от беды. Никто без вины не пострадал. Никто при нем не голодал. Зато был праздник и не один. Дети наши сладости увидели. Дома отстроил, площадь нам какую сделал. Загляденье!
Собравшийся народ одобрительно загалдел. Заулюлюкал.
— Базарный ряд! — выкрикнул кто-то из толпы. — Лавки какие стоят. Крепкие и удобные.
— И обозы приходят…
— … Дороги расчищены. И теперь безопасно товар вести…
— … А ещё он Бирна выследил. Не дал ему в наше селение явиться…
— … Уголь! Об угле на зиму договорился…
— … Теперь в полях работа будет…
— … Пшеницу выращивать начнем, как когда-то…
Люди кричали, пытались вставить каждый своё слово. А я смотрела на гордого Вегарта и не могла сдержать смеха. Сама себе завидовать начала. Сейчас выяснится, что я его и вовсе не достойна, и отправят его новую невесту искать.
Эта мысль внезапно испугала.
— Руни, — прошептала, встав к нему ближе. — Я надеюсь, у тебя есть что сказать обо мне? А то как-то я заволновалась.
Он лишь фыркнул, что совсем не прибавило мне уверенности.
Я обернулась на дом. Может, улизнуть незаметно, а то опозорюсь ведь. Одновременно с этим в голове я искала хоть что-то важное, чем могла бы похвалиться. И ничего. Ну совсем. Даже крестиком и то криво вышиваю.
Чего я вообще на улицу вышла?
Нет, чего мне эта свадьба по нашим обычаям далась-то? Убегать нужно за огороды, пока не поздно.
— Ну, а чем же невеста ваша хороша? — воскликнула Амма, обрезая мне все отходы к родным кустам за забором.
Я сглотнула и поймала взгляд Вегарта. Поморщилась и тяжело вздохнула.
— Фера Гресвиль, или Грета, как назвала её покойная матушка, лучшая сестра. Другую такую вы не найдете, — Руни хрипел, но старался выговаривать каждое слово. — Там, где у остальных черствело сердце, она продолжала дарить добро и тепло. Никогда сестра не обижала тех, кто служил ей. Никто не слышал от неё злого слова. Она заботилась о сиротах в поместье ханыма, подкармливала дочерей любовниц и невольниц своего отца. Относилась к ним как к равным себе. Фера думала, что никто не знает, что она забирает еду из кладовых и несет её маленьким девочкам. Что она приходит по ночам к больным женщинам и пытается лечить их травами, хотя сама не целитель. Моя сестра не уподобилась ни отцу, ни братьям. Её сердце горячо, оно слышит каждого. И если попросите, она придет к вам на помощь и не откажет никому. Свое отдаст, но не оставит в беде.
Народ замолчал. Руни слушали внимательно, но каждый при этом смотрел на меня.
— Когда привезли мертвого ханыма, она не бежала одна, — продолжил брат. — Нет. Она спасла тех, кого могла. Меня! Немого мальчишку. Того, за кем бы явился Бирн в первую очередь. Но она не думала об этом. Рвала псов и спасала. А нужен ли я ей был? Зачем ей слабый немой брат и его пожилая бабушка? Ведьма! Не волчица одного с ней племени. А всего лишь ведьма, — он усмехнулся. — Незачем! Обуза! Лишние рты! Но она спасла нас. Приютила возле себя. Добывала для нас еду, когда у самой в животе урчало. Согревала, когда у ее руки от холода тряслись. Дочь берегла, хоть и не было плетений на ее запястьях. Не было и браслета. Она не слушала сплетни, пропускала мимо себя злые слова. Потому что она любит свою семью так, как не каждый способен.
В этот момент я взглянула на семью покойного Карипа. Маленького Смешку обняли разом и мама, и тетя, потрепав его по голове. Что-то в словах Руни тронуло их души.
— А способен ли ваш жених быть столь преданным? Столь самоотверженным? — Брат высокомерно задрал подбородок, раньше я не замечала за ним подобного. — Если да, то я назначаю цену за невесту?
Все вокруг молчали. Всё ещё испытывая жуткое стеснение, я сделала шажок назад. Ненавидела оказываться в центре внимания. А здесь выставили на обозрение. Юниль обернулась и что-то спросила у Вегарта. Он взглянул вниз, улыбнулся и ответил. Я не могла разобрать слов. Но после этого дочь удивленно посмотрела на Амму. Подошла к ней, дёрнула за подол платья… И только в этот момент до меня дошло: Руни четко обозначил, что наша ведьма мне не мать. Но ведь егоза наша не знала этого.
— Юниль… — шепнула я брату.
— Сказать бы пришлось, Грета. Все знают, кто ты и кто я. Не мы сейчас — так со стороны кто-нибудь удружит. Это не отменяет того, что Амма ей бабушка. Вегарта я поставил в известность о том, что проговорюсь. Они ее сейчас быстренько там успокоят.
И действительно, наша старушка обняла Юниль и улыбнулась.
— Жених наш —
