Книга Ночной молочник - Андрей Курков

Киев. Проспект Победы.

Центральный Дворец бракосочетания

Новый начальник, хоть и западенец, оказался нормальным мужиком. Узнав, что Егору надо в ЗАГС, без лишних разговоров заменил его в шесть вечера резервным охранником. И завтра разрешил не приходить, нашел замену.

Ровно в 18–45, согласно записке от секретарши из ЗАГСа, стоял Егор перед невзрачными и неторжественными дверьми – единственными в своем роде в этом холле, где в это время почти никого не было. Во всяком случае – никаких молодоженов. Две женщины смотрели приклеенную к доске объявлений информацию о разводах, да какой-то мужчина лет пятидесяти сидел на стуле и кого-то ожидал.

Егор стукнул костяшкой указательного пальца по двери и зашел. Та же женщина посмотрела на него.

– Вы? – она бросила взгляд вверх, к потолку, припоминая.

Егор ей вырванный листок из ее перекидного календаря показал.

– А! Вспомнила! Извините! У вас оба паспорта с собой?

Егор вытащил из внутреннего кармана кожаного пальто два паспорта. Она ему тут же бланк заявления на стол выложила, ручку.

– Заполняйте!

Егор присел. Пробежал взглядом бумажку. Обычное заявление на регистрацию брака. Заполнил все данные про жениха – про себя, перешел на Ирину, и тут растерялся.

– Извините, я ее отчества не знаю… Отец у нее умер!

Секретарь посмотрела на посетителя с сомнением во взгляде. Словно сомневалась: здоров ли он.

– У вас же паспорт невесты в руках! Оттуда все списывайте!

Егор почувствовал себя полным идиотом. Переписал все, что надо, из паспорта в бланк заявления. За себя расписался.

– И за нее черкните, как у невесты в паспорте, потом дату выберем!

Подпись Ирины была похожа на закорючку ребенка. Не то, что у Егора.

А секретарь тем временем перелистывала страницы перекидного календаря назад, в прошлое.

– Вот, поставьте 12 февраля! И еще одно заявление, всего пять предложений!

Она продиктовала ему, что он, такой-то и такой-то, просит зарегистрировать их брак не по месту прописки, а в Киеве в связи с тем, что районный ЗАГС на ремонте и потому, что на момент написания заявления сам заявитель работает в Киеве.

– Давайте паспорта! – скомандовала секретарь.

Взяла паспорта и два заявления и, попросив его обождать, вышла.

Не было ее минут пятнадцать. Егора тишина и теснота этой маленькой комнатки странным образом расслабили. Ему спать захотелось – видно, от перенапряжения чувств. Еще бы с полчаса, и задремал бы он здесь.

Но хозяйка кабинетика дверь раскрыла так энергично, что Егора одним движением потревоженного воздуха взбодрило.

– Поздравляю, – сказала она, передавая ему оба паспорта. – Вот тут еще за себя и жену распишитесь! И тут еще по разу! И вот тут!

Егор успевал за пальчиком секретаря следить и росчерки в указанном месте на документах ставить.

– Ну вот, это ваше свидетельство о браке. Копия остается здесь, в архиве. – Напряженный, пытливый взгляд женщины в деловом костюме не соответствовал ее спокойному тону.

– А! – вспомнил Егор. Достал две купюры по сто долларов и протянул ей.

– Оставьте на столе, – небрежно бросила хозяйка кабинета. – Желаю вам счастья!

Больше Егору в ЗАГСе делать было нечего. Он вышел. Оглянулся на ярко освещенный «МакДональдс», расположенный рядом. Стал со ступенек спускаться. А ему навстречу мужчина лет сорока с огромной коробкой конфет. «Интересно: разводиться или жениться?» – подумал Егор, чувствуя себя теперь более умудренным опытом, чем час назад.

Набрал по мобильному Ирину.

– Иринка! Ты теперь мне жена! – сказал.

– О господи! – выдохнула она в трубку. И задышала как-то натужно.

«Сейчас заплачет!» – испугался Егор.

– Я уже домой еду! Скоро буду! Целую! – и, не ожидая от нее никаких слов, дал отбой.

Все-таки телефон – не идеальный инструмент общения. Самые лучшие инструменты – это глаза, уши и губы и, наверное, руки!

Уже въехав в Липовку и поворачивая на улицу Щорса, Егор чуть не столкнулся, кажется, уже второй раз за неделю, с одной и той же «Волгой», за рулем которой сидел крупнолицый мужчина с невыразительным, направленным внутрь самого себя взглядом. Он словно и вперед, на дорогу, не смотрел.

Дал ему Егор выехать на асфальт, потом сам съехал на уже подсохшую от недавних дождей гравийку улицы.

А в доме его сюрприз ожидал. В проходной комнате, где Ирина жила, стол стоял, накрытый скатертью. На нем в вазе – букет искусственных цветов. Бокалы, вилки, ложки.

– Ну, сынок, покажи паспорта! – первым делом попросила Александра Васильевна.

Егор разулся, снял пальто, передал теще документы. Она с ними сразу под коридорную лампочку. Стала листать – на лице радость и возбуждение. Нашла в паспорте у дочки печать ЗАГСа о заключении брака. Посмотрела на Егора с благодарностью. Потом и в его паспорте печать ЗАГСа нашла.

– можно, они пока у меня побудут, паспорта ваши? – заговорила сбивчиво. – Подруге на соседней улице покажу…

Егор кивнул. Прошел в комнату. Ирину, нарядно одетую, увидел. Обнял. Поцеловал. И она к нему прижалась так, что он горячее тепло ее груди через расстегнутый пиджак, рубашку и майку ощутил.

– Садись, мама кролика у соседей купила. Стушила уже! – проговорила она мягко.

Что-то показалось Егору непривычным. Он осмотрелся, прислушался. Малышек не было ни слышно, ни видно.

– А девочки где? – спросил Егор.

– мама их у себя положила. Они сегодня там спать будут. Я их покормлю, а потом мы их приспим, – нежным голосом проговорила Ирина.

Стол Александра-батьковна привела в порядок за пять минут. Тарелки расставила, кастрюльку с вареной картошкой принесла, чугунную утятницу с кроликом. Бутылку водки, к которой тут же из буфетика стопочки нашлись, и недопитую зеленую бутылку кагора.

Егор тут же свой подарок жене вручил. У нее слезы на глазах.

Выпили сначала кагора за счастье, потом крепкой водки по стопочке за крепость семьи. Тут и аппетит разыгрался. Два раза баба Шура командовала «Горько!», чтобы повод для застолья лучше ощущать.

– Завтра вам часто кричать будут! – говорила она, и в ее глазах хмельной веселый огонек горел. – Сорок семь человек придет! Ну, может, и не все… А с самого утра к маме твоей поедем с шампанским! Там утро начнем! Потом здесь пообедаем! А к вечеру – в «наливайку»!